Лживые боги. Интеллигентная тьма (СИ)

Подумала на мгновение, что обращение относится к нежити. Ошиблась. Не подвело только чутье. Кожаные перчатки со скрипом смыкались на дублете, сжимая всё сильнее, хотя, казалось бы, дальше некуда, и материал не может стать настолько плоским. Губы Люсьена дрогнули, обнажая зубы, и вены на висках вздулись до красноты, – спикер поднялся, освободив рывком ладони, направляясь, быстро, стремительно, как и клинок был изъят из ножен в его желании убить меня. Вампир раскатисто засмеялась, отражаясь в тиши городка, а я отступала недостаточно расторопно, успев со вздохом и упавшей на дно душой принять первый обрушившийся замах кинжала, едва не вывихнувший запястье, ибо такой мощи я никогда не ощущала, даже на самых правдоподобных тренировках. Предплечье отбросило мне за спину, отправив кинжал следом в мелкую дорожную пыль.

- ЛЮСЬЕН! НЕТ!

Не понимала, не знала, что делать, терялась в страхе, чувстве вины, замешательстве. Я потеряла покровительство, наставника, союзника, партнера. Мы должны были служить вместе до смерти, и теперь он желает погубить меня, собственными руками, шагая в такт копящемуся гневу.

- Твоя дерзость забавляла меня. Во имя Ситиса и Матери я мог вынести всё… Но… Я НИКОГДА НЕ ДУМАЛ, ЧТО ТЫ ПОСМЕЕШЬ ПРЕДАТЬ МЕНЯ!

- ПРОШУ, СКАЖИ МНЕ, КТО ОНА?! ПОЗВОЛЬ МНЕ ОБЪЯСНИТЬ!

Выкрикнула, раскатившись над острыми козырьками. Увернувшись, не в силах сдержать второй, я отбегала дальше, пятилась в ужасе, смотря кратко под ноги, потому что камни предательски сбивали меня. И дыхание проскальзывало, превращаясь в лай – между нами расстояние в стены крохотной лавки. Спикер выбросил указательный палец в направлении значительно уменьшившейся Тени, наблюдающей со стороны приятный ей исход.

- ОНА – ФАМИЛЬЯР ВИНСЕНТА! И ОНА ЖИВА! ЧТО мне можешь объяснить ТЫ?!

- Ч-что?

«Фамильяр… Не может быть…» Выдох застыл в воздухе облаком. Но… как быть с тем, что они пусты без своего хозяина? Тень же не только говорила осмысленно, но и действовала, управляла, думала. Разве что это еще одно отличие благородных или… эксперимент? Он дал ей волю? Я так мало знала. Я и не представляла, что Винсент мог поработить кого-либо. Не ждала ли меня подобная судьба? Мысль не укладывалась в голове, и если можно было солгать, о чем угодно, то жизнь её – прямое доказательство измены – Тень должна была исчезнуть вместе с ним, обратиться в прах. Я прибыла сюда ради матери и, кажется, должна скоро погибнуть, разваливалась на части, как от сильной вибрации. Уведомитель надвигался, переместив угрожающе лезвие.

- Слова и клятвы не стоили и не стоят ничего, когда появляется этот взгляд… Я должен был понять это раньше... Благородный, убивающий братьев? Да-а-а, – кивал Люсьен, потому как я – одна сплошная ложь с обреченными письменами на лице. Это записи из испорченных, измаранных моим выбором свитков. Летопись Элеоноры – чернильное месиво. Он хмыкнул. – Вижу. Ты встретила именно его… Так почему же он не забрал тебя с собой? Стал умён? Считает тебя своей ошибкой?

«Всё это большая ошибка» Я вдохнула через нос, шумно, отрывисто, более не дыша. Люсьен хотел, чтобы слова проникали ядом, терзая, глубоко. Как бы ни молилась принять смерть моментально. Спикер улыбнулся, когда я остановившись сдвинула невольно брови и, сдерживая настырную влагу, опустила клинок. Не могла найти ни одной нити, ради которой стоило бы продолжать, осознавала. Быть может, лучшее, что я могла сделать, – прекратить существование. Спикер стал серьезен.

- Твоя жизнь – ошибка Матерей. Я создал для тебя место рядом с собой. Необходимо исправить её, пока еще можно что-то спасти.

Уведомителю оставалось несколько шагов, и лезвие уже блеснуло на солнце, вздымливая плечи и волосы по телу Душителя, и лицо фамильяра растянулось восторженно. Элеонора была готова. Клинок абсолютно темный против солнца, но иссине-черная громадина Тенегрива возникла против Люсьена, вдарив несильно копытом в грудину, встав грозно на дыбы, с ржанием, оттесняя отшатнувшегося спикера, мельтешила беспокойно, сбивая с ног, чтобы Душитель отходила, наблюдая, как наставник изобразил неподдельное удивление, переступая, поднимая руки, пытаясь согнать жеребца пустоты.

- Уйди с дороги! Она должна умереть! Пошел вон!

Люсьен собирался напугать его, занеся кинжал, но осекся, в размышлениях, всё дальше и дальше шагая назад, пока Тенегрив не рухнул копытами в грунт, встав о четыре ноги, и воцарилась вокруг мертвая тишина. Фигура уведомителя застыла. Пораженная, смирившаяся к небытию, я не знала, зачем только что осталась, не видела лица спикера, но, кажется, он, как и я, испытал сомнения. С дрожью решилась двинуться вокруг коня, опираясь на ладони в шерсти животного, ощущая, как пальцы ходят ходуном и подкашиваются колени, дабы лицезреть человека, чья вера только что подверглась испытанию.

- Ситис… не хочет этого? – При мне он опустил нерешительно оружие, исподлобья разглядывая Элеонору, снизу вверх, пока не встретился с глазами. Шагнул сначала в сторону, приостановившись надменно для снисхождения. – Хм...