Лживые зеркала

– Двадцать пять процентов.

– Прошу прощения?

– Прощение даровано. Я говорю, двадцать пять процентов.

– От чего? – ледяным тоном поинтересовалась она.

– От вашей выручки с этого мероприятия, естественно! Что вы как дитя малое, мисс Бейл? Мы вместе распилим бизнес мистера Уоррена, а от того, что окажется в наших руках, я прошу лишь четверть. Остальное достанется Тедди, Эви и вам.

– Так вам нужны деньги? – переспросила Уинифред и подпустила в голос смешок.

– Ну да. А вам требуется что-то другое? Ах вы плутовка!

Он снова потянулся к ней, ухмыляясь, и в тот же миг она снова сделала шаг назад.

– Десять процентов, – равнодушно обронила она.

Стеллан застыл.

– Десять? Это ничтожно мало!

– Вовсе нет. Большую часть дела мы сделали. Вы будете лишь нашим пособником, но не жизненно необходимым членом команды. Значит, равной доли вы уже не заслуживаете. Я бы оценила ваш вклад на… процентов на четырнадцать выручки, но вы, мне кажется, плохо представляете себе ее размер, так что отнимаю четыре процента. Ох, еще забыла отнять ущерб, который вы нанесли или можете нанести нам своими действиями, – то есть палки в колеса, выражаясь простым языком. Выходит, от одной десятой всей выручки отнимаем еще…

– Стойте! – выпалил он, выставив вперед ладони. – Может быть, сойдемся на двадцати?

– Десять.

– Пятнадцать?

– Восемь.

– Десять так десять. Приятно иметь с вами дело.

Стеллан торопливо схватил ее вялую руку, и она, подавляя отвращение, пожала ее в ответ. Слишком уж легко он согласился, но ей это только на руку.

– Замечательно. Мне пора.

Она нагнулась, чтобы поднять с земли саквояж, но Стеллан опередил ее.

– Отдайте мои вещи.

– Позвольте сначала кое-что у вас спросить, – произнес юноша, и Уинифред опешила от его наглости. – Зачем вам это нужно? Я знаю мотивы Тедди, моя выгода вам понятна, но вы… Неужели вы так не ужились со старым нанимателем, чтобы переходить ему дорогу?

Стеллан знает, за что Теодор хочет отомстить Уоррену? Ее кольнуло разочарование. Почему же, черт возьми, Дарлинг готов все растрепать всем кому угодно, но только не ей?

Но как же выведать секрет, не давая Стеллану понять, что сама она ничего не знает?

– Мои мотивы совпадают с мотивами мистера Дарлинга, если вам угодно. Это все? Отдайте мне мои вещи, наконец, это просто нахальство!

– Совпадают? Если это действительно так, тогда такое совпадение просто удивительно! – оценивающе произнес он, игнорируя просьбу Уинифред вернуть саквояж. Несмотря на все ее усилия, ее ледяное равнодушие начинало рушиться под атаками его бессовестной наглости. – Так вы были знакомы раньше?

– Заочно я знаю Дарлингов уже давно, – честно ответила она. От Стеллана ничего не добьешься: либо он сам ничего не знает и пытается выудить из нее подробности, либо ничего не скажет, пока она не докажет ему, что действительно в курсе. – А если вы сейчас же не отдадите мне мой саквояж, я вспорю вам горло так быстро, что на меня и капля крови не упадет, а потом выну сумку из ваших ослабевших пальцев и брошу вас подыхать в этом проулке!

На ее лице не было и тени улыбки, но Стеллан расхохотался и вручил ей саквояж со снисходительным видом. То ли правда он недооценивает ее, то ли делает хорошую мину при плохой игре.

– Будет вам, держите вашу сумочку. Встретимся завтра, чтобы обсудить, как я могу вам… ну, знаете, помочь? Прогулка в парке будет весьма кстати, не находите?

– Нет, – отрезала Уинифред. – Когда вы мне понадобитесь, я сама вам сообщу, мистер Акли. Позволите себе еще хотя бы одну нахальную выходку – и писать мне будет уже некому.

Стеллан снова смерил ее покровительственным взглядом, в котором смешались хищный интерес и невольное уважение.

– Буду с нетерпением ожидать вашего письма, мисс Бейл.

Он хотел схватить ее за руку, но Уинифред сделала вид, что не заметила, и вышла из тупика. Стеллан за ее спиной что-то пробормотал себе под нос. Слов было не разобрать.

* * *

Дверь офиса открылась без ключа. Уинифред толкнула ее, удивляясь тому, что Теодор просидел внутри весь день, но за столом его не оказалось. Зато, сидя на диване, пили чай Эвелин и Лаура. Кажется, они о чем-то разговаривали, и появление Уинифред заглушил тонкий мелодичный смех Эвелин.

– О, Уинифред! Д-добрый день! Будете чай? – почти дружелюбно спросила она.

Лаура вскочила, краснея.

– Я налью, – вызвалась она и скрылась в кухне, не допив собственный.

Уинифред была не в духе после очередной встречи со Стелланом, но Эвелин, кажется, была настроена благодушно. Она вежливо поинтересовалась:

– Добрый день, Эвелин. А где мистер Дарлинг? Он не с вами?

– Нет, меня в-впустила Лаура. – Она указала фарфоровой чашкой на письменный стол. – Он оставил вам записку.

Уинифред развернула сложенный пополам лист бумаги. На нем было выведено несколько строк изящным почерком с завитушками:

«Дорогая Уинифред!