Лживые зеркала

Разыгрывая смущение пополам с восторгом от предстоящей похвалы, Уинифред протянула мистеру Уоррену письмо. Он принял его, но не сводил с нее выжидательного взгляда – ему нужны были объяснения.

– Сегодня я случайно подслушала разговор двух джентльменов, которых видела на балу, мистера Хоббса и мистера Гринтона.

– Где? – быстро спросил Уоррен, придирчиво изучая хлипкий конверт.

Она пожалела, что виконт расплавил печать с крестом Ост-Индской компании – она тогда точно придала бы конверту убедительности.

– На улице Парк-Лейн, – с готовностью отозвалась Уинифред. Хорошо хоть, он не заинтересовался джентльменами – их имена она выдумала только что. – Кажется, они покидали клуб. Мистер Хоббс обмолвился, что лорд Уилкис пустил на балу слух, будто письмо уничтожено, а на самом деле оставил его где-то у себя. Я подождала, пока виконт, виконтесса и прислуга займутся ужином, пробралась в дом через черный ход и выкрала письмо. Никто меня не заметил.

Подобный ход событий казался ей малоправдоподобным, хотя Уинифред проворачивала и не такое. Главное, чтобы ее уверенный тон не заронил сомнений в бывшем хозяине.

Уоррен уже торопливо просматривал письмо, щурясь на строчки, освещенные неверными свечами. Сердце Уинифред радостно заколотилось – кажется, клюнул! Внешне же она оставалось такой же: угодливой, послушной и взволнованной.

– Зачем же ему это? – пробормотал он, хмурясь.

– Он противник рабства, сэр. Я слышала, как он говорил на балу, что меньше всего ему бы хотелось запятнать свою джентльменскую честь. Мне кажется, таким людям, как он, легче притвориться, что ничего не происходит, чем применять с пользой собственные ресурсы.

Тонкая, неочевидная лесть – то, что всегда пробирает Уоррена.

– Вот как… Очень, очень хорошо. – Он бросил быстрый, почти незаметный взгляд на Уинифред и снова всмотрелся в письмо. – Ты прочла его?

– Да, сэр, – призналась она твердым, но осторожным тоном. – Я должна была убедиться, что это именно оно.

– Умница.

Уоррен наклонился и коротко поцеловал ее в лоб. Уинифред окатило кислым запахом нечистого тела. Чтобы не съежиться, она прикусила язык и растянула губы в довольной улыбке.

– Мне пора идти.

Он вошел в кабинет, оставив дверь открытой. Не решаясь войти, Уинифред заглянула внутрь. Уоррен надел висевший до этого на кресле сюртук, сунул письмо во внутренний карман и пригладил ежик коротких волос.

– Я могу идти, сэр? – спросила она.

Мужчина вскинул голову, будто забыв о том, что Уинифред маячит в коридоре, хотя она знала, что он специально оставил дверь открытой.

– Что? Да, сегодня ты достаточно потрудилась, умница моя… А впрочем… Мистер Мэшвуд ведет себя как-то странно. Заломил жуткую цену на товар, хотя его корабль еще даже не пришел. Последи за ним завтра, будь добра.

– Хорошо, сэр. Доброго вечера.

– Доброго вечера, Винни.

Она закрыла дверь и тихонько выругалась. На Мэшвуда уйдет целый день. Откуда ей знать, почему этот старый таракан упрямится? Он ведь той же породы, что и Уоррен – наверное, просто набивает цену своей белой дряни.

Хотя бы с письмом не вышло проблем. У Уоррена аж глаза загорелись, когда он представил себе золотые горы, которые нарисовал ему «капитан Томпсон». Как же вытянется его лицо, когда он поймет, что вложился в умирающую компанию!

В офис Уинифред направилась в прекрасном настроении. Вечер перетекал в ночь, и черные закопченные лондонские дома громадами нависли над улицами. В лужах отражались пронзительно-желтые огни газовых рожков, которые, несмотря на светлую ночь, зажгли в обычное время. Лондон сегодня такой, каким Уинифред его любила, – громкий, мокрый, грязный, некрасивый и прекрасный одновременно.

В их доме на Харли-стрит новомодного газового освещения не было, и Уинифред попросила внизу свечу. Ей дали крошечный огрызок, которого едва хватило, чтобы подняться на третий этаж. Повозившись с замком и порадовавшись, что Дарлингу хватило ума запереться, она вошла в комнату.

Фитиль свечи причудливо изогнулся, окунулся в воск и погас. Комната была пуста.

– Теодор! – позвала Уинифред.

Его не оказалось ни в спальне, ни на кухне. Он запер не себя – он запер пустую квартиру. Почему же он ее не дождался?

Настроение Уинифред, медленно, но верно улучшавшееся весь день, снова упало. Угрюмо выругавшись, она плюхнулась в кресло у стола и уставилась в пустой камин.

Это непохоже на Дарлинга – уйти, не предупредив.

Она бросила взгляд на стол. Было темно, но Уинифред различила лист бумаги. Она тут же схватила его, но прочитать не могла, сколько ни щурилась. Пришлось зажечь свечу.

«Дорогая Уинифред!