Лживый брак

Дэйв нажимает на кнопку открытия дверей и через крышу машины бросает на меня взгляд, который говорит: «А я могу».

Я падаю на пассажирское сиденье, кидаю сумку на пол и с силой захлопываю за собой дверь.

– А ты видел, как вела себя сестра наверху? Будто успокаивать возбужденного старика со спутанным сознанием – это неприятная повинность. Не хочу даже думать о том, как они ведут себя, когда никто не видит. Наверное, они слишком заняты просмотром «Домохозяек» в комнате отдыха, чтобы обращать внимание на пациентов. И уж точно им недосуг помыть пол или побрызгать вокруг освежителем воздуха.

– Думаю, ты не далека от истины. – Дэйв дает задний ход и закидывает руку на спинку моего сиденья. Поворачиваясь назад, чтобы посмотреть в заднее окно, он встречается со мной взглядом. – И поэтому я рад, что ты заплатила этой сучке.

16

– Пять рабочих дней? – переспрашиваю я женщину-офицера за стойкой отдела по работе с запросами граждан, я уже почти кричу, и причиной тому не только разочарование. Вестибюль Управления полиции Сиэтла представляет собой громадное пространство из бетона и плитки, а шум, производимый входящими и выходящими из здания людьми, заставил меня пожалеть, что я не прихватила с собой беруши. – Почему на то, чтобы снять копию с дела о происшествии, которое случилось пятнадцать лет назад, должно уйти пять дней?

– Нет, через пять дней мы свяжемся с вами по поводу вашего запроса, и независимо от результата вам будет необходимо оплатить возникшие расходы. Мы также сообщим вам, если какие-то записи или фрагменты таковых не подлежат раскрытию. В этом случае они будут изъяты или соответствующим образом отредактированы.

Дэйв облокачивается на стойку.

– Так, правильно ли я понял? Мы должны пять дней ждать, чтобы узнать, можем мы получить копию полицейского рапорта или нет?

– Верно.

– А можно как-то ускорить процесс? Скажем, за дополнительную плату или как-то еще?

Женщина приподнимает густую бровь, и рука Дэйва, который уже было тянется за бумажником, замирает на месте.

Разочарование тычком бьет меня под ребра. Через пять дней мы вернемся на Восточное побережье, и если до этого не найдем другое направление поисков, то ни на шаг не приблизимся к разгадке, почему Уилл сел в тот самолет. Пять дней кажутся вечностью.

Офицер наклоняется влево, глядя через плечо Дэйва на мужчину позади нас:

– Следующий.

Дэйв делает шаг в сторону и снова оказывается в зоне ее видимости.

– Что мы должны сделать, чтобы дело пошло?

Она вручает нам стопку форм и ручку, прицепленную к планшету.

– Заполните это. – Она снова наклоняется влево: – Следующий.

На этот раз мы отходим и направляемся к пустым креслам у окна, унося с собой бумаги, которые она нам дала. Я падаю в свое. Беспомощность давит на меня с такой силой, что я почти не могу дышать.

– Что теперь? Мне больше ничего не приходит в голову, Дэйв. Куда мы поедем искать дальше?

– Что ж, мы могли бы вернуться и попробовать снова навести справки в районе, или, может быть, стоит разыскать кого-то из его одноклассников. Возможно, мы услышим иную версию событий.

– Ты так думаешь?

Дэйв морщит нос.

– Честно? Оба варианта кажутся мне напрасной затеей.

– Вот и мне тоже. И сейчас, когда у нас есть копия журнала, я могу в любое время заняться розыском его одноклассников. Должно быть что-то еще, что мы упускаем.

Мы замолкаем, раздумывая.

Я откидываюсь в кресле и прокручиваю в голове нашу беседу с тренером Миллером, а потом со стариком из общественного центра, и что-то в них не дает мне покоя. Что-то из сказанного кем-то из них, какая-то деталь беспокоит меня, но мои мысли похожи на котенка, играющего с клубком. Как только мне кажется, что я вот-вот ухвачу нужную мне мысль, она ускользает от меня.

Я представляю юного Уилла, ждущего снаружи горящего здания, наблюдающего, как пожарные выносят на улицу его родителей, один из них в черном пластиковом мешке. Действительно ли он был удивлен, увидев, что его отец жив, как сказал старик? Даже после всего, что я узнала о его жизни здесь, не могу представить себе, чтобы Уилл сознательно устроил пожар в надежде, что его родители погибнут. Какими бы ужасными оба ни были, они все же его родители, и, зажигая спичку, он не мог не понимать, что подвергает опасности не только их жизни. Тот Уилл, которого я знаю, никогда бы так не поступил.

И еще старик утверждал, что он был не единственным, кто подозревал Уилла. Хотя доказать ничего не удалось, полиция все же нашла основания приставить к нему кого-то, кто бы следил, чтобы он не наделал глупостей.

Я сажусь прямо, многозначительно подняв зажатую в руке ручку к потолку.

– Вот оно.

– Ты о чем? – хмуро осведомляется Дэйв.

– Старик сказал, что после пожара к Уиллу приставили куратора. Вот с кем мы должны поговорить.

– Отлично, но как это сделать? Он же не сказал, как его звали.

– Нет, но, возможно, это будет в полицейском отчете.