Лживый век

В своих декретах и публичных выступлениях лидеры партии большевиков широко использовали накопленный в прошлые годы опыт конспирологии, умело применяли подтекст или двусмысленность, а также практику провокаций. «Декрет о мире» поощрял всевозможные нарушения армейской дисциплины, буквально выбивая у командующих фронтами и армиями почву из-под ног. Вместо наступательных действий происходили братания с противником, вместо исполнения приказов вспыхивали бунты целых частей: альтернативами штабов становились «солдатские комитеты» или «советы». «Декрет о мире» не только прощал дезертиров и бунтовщиков, но и превращал их в горячих сторонников «мировой революции». Безусловно, этот декрет являлся документальным свидетельством для немецкого командования о том, что деньги кайзера потрачены не напрасно, и Россия вот-вот закроет Восточный фронт, и тогда Германия сможет сосредоточить свою военную мощь только на западном направлении. Декрет постулировал унизительное поражение России в мировой войне, напрасность всех понесенных жертв, причем, это поражение фиксировалось при очевидном отсутствии какого-либо преобладания вооруженных сил Германии над русскими войсками. Выхолащивание смысла бессчетных сражений, перенесенных тягот и лишений уже само по себе провоцировало раздувание пламени гражданской междоусобицы.

Хотя Маркс в сугубо теоретических построениях мало уделял внимания России, которая плохо вписывалась в теорию неизбежности пролетарских революций, в его пространных сочинениях присутствовало замечание о том, что некогда московские цари смогли победить татар при помощи самих же татар. И действительно, в казанском походе татары из Касимовского царства сыграли решающую роль в качестве ударных отрядов при взятии Казани и обеспечили молодому Ивану IV победу, плоды которой трудно переоценить в дальнейшей истории России. Без малого четыре века спустя, ситуация повторилась, но с точностью до наоборот: инородцам в союзе с беднейшими слоями русского общества предстояло одержать победу над всем русским обществом. Для этого и звучали набатные призывы: «Грабь награбленное!» и «Уничтожай паразитов!»

Зачинщики «октября» предпочитали пользоваться кличками и псевдонимами. К кличкам традиционно прибегали воровские сообщества, чтобы показать свое отщепенство от общества, придерживающегося четких представлений о допустимом и недопустимом. Эти криминальные сообщества позиционировали себя вне правового поля и подчинялись своим особым правилам, неприемлемым для любой другой социальной группы. Поэтому и отказывались носить фамилии, указывающие на принадлежность к какому-то роду-племени. Однако воровские прозвища часто носили уменьшительный, т. е. пренебрежительный оттенок (Стенька Разин, Ванька Каин, Мишка Япончик, Сонька Золотая Ручка). Марксисты, также как и уголовники, стремились не подчиняться принятым в русском обществе морально-этическим нормам и охотно меняли свои фамилии, в частности, еще и потому, чтобы не компрометировать своих родственников, которые продолжали жить в том самом обществе. Но от практики уменьшительных имен наотрез отказались.

Евреи-марксисты предпочитали пользоваться псевдонимами, русифицируя свои имена и фамилии. В ту эпоху псевдонимы были очень распространенным явлением. Циркачи охотно присваивали себе французские имена, которые звучали для публики загадочно и намекали на иностранное происхождение обладателя такого имени. Писатели пытались подчеркнуть псевдонимом какую-то особенность своей биографии. А «прирожденные» марксисты с русскими именами и фамилиями стремились показать широким социальным слоям, что продолжают, развивают и углубляют русскую революцию, начатую в «феврале». Они — плоть от плоти тех миллионов людей, которые обездолены, обобраны судьбой и эксплуататорами. «Прирожденными» марксистами движет искреннее сочувствие ко всем «униженным и оскорбленным», они преисполнены неизбывного сострадания к босякам, к обитателям трущоб, к проституткам и педерастам, ко всем тем, от кого т. н. «приличные люди» привыкли отворачиваться или совсем не замечать. Они стремятся избавить общество от присущих ему вековых предрассудков и пагубных заблуждений.

Но легализовав себя в качестве партии власти, большевики инспирировали целую серию событий, которые русские люди буквально восприняли как гром среди ясного неба. Эти события представали, как предательство интересов страны, как полная несуразность или откровенная глупость. Узурпация власти большевиками посредством вооруженного переворота превращала в фарс выборы в Учредительное собрание, которое задумывалось организаторами «февраля» в качестве кульминационного пункта, завершающего переход страны от наследственной монархии к выборной демократии. Захваченная большевиками Россия официально признала свое поражение в войне перед той страной, которая сама войну уже проигрывала.