М. Берг. Чашка кофе. (Четыре истории)

Не успела выступить из раны первая капля крови, как вспышка света озарила скалы и золотые крылья распростёрлись над обескураженным учеником и его вероломным учителем. «Даже не думай вмешаться! – прокричал старик, обращаясь к светлому существу с грозным ликом, обладателю сияющих крыльев. – Твой подопечный связан кровной клятвой со мной, и моя смерть тотчас станет и его!» – «Чего ты хочешь, нечестивый колдун?» – произнесло златокрылое существо, и Ядгар был так очарован и напуган необыкновенным звучанием его голоса, что мурашки побежали по коже и задрожали ослабшие вдруг колени. Однако на птицелова голос существа не произвёл подобного эффекта. «Сразу к делу? – осклабился он. – Узнаю хватку бессмертных, для которых нет ни сочувствия, ни жалости к людям – лишь свой интерес. Но ты спросил – и вот тебе мой ответ», – и старик дёрнул за верёвку, конец которой держал в свободной от стилета руке. Покрывало вдруг сорвалось с повозки, и… клетка – птичья, но в которой легко мог поместиться человек, открылась взорам: её крепкие прутья сплетались друг с другом, образуя магический узор. «Забирайся внутрь, – велел птицелов крылатому существу, – или все твои планы рухнут прямо сейчас!» – и острие гранёной стальной иглы вошло меж рёбер стиснувшего зубы Ядгара. «Если ты убьёшь его, я тут же убью тебя», – заявило существо. «Я ужасно стар, – проскрипел птицелов, – и так же ужасно устал от всего – мне нечего терять! Ты же потеряешь многое! Значительно больше, чем если какой-то старик, с нетерпением ожидающий завершения мучений, лишится своейникчёмной жизни! Ну, что медлишь? Ты знаешь – я не шучу!» И златокрылое существо вынуждено было подчиниться…

***

Максуд сидел, обхватив голову ладонями. Подрагивающие пальцы чувствовали нарастающий в голове жар, но по спине отчего-то пробегали зябкие волны. Голоса… Максуд всё явственнее слышал их, но что они говорят – было никак не разобрать. Перед глазами проявилась туманная картинка: высоченные зеркальные башни сгрудились тесно, образовав колодец, а на дне колодца – он, Максуд, вглядывается, запрокинув голову, в далёкий клочок бирюзового неба… За этим образом всплыл и наложился поверх другой: чей-то силуэт в пол-оборота, подчёркнутый золотистым сиянием точёный профиль… И вдруг – обожгло: ряд скал, словно зубы в разверстой пасти великана, раззявленной на беззвучно вопящую посреди чернильного мрака луну; огромный валун заткнул самую глотку этой каменной пасти, и оранжевыесполохи скачут по нему, угольными тенями отчёркивая горельеф девушки – лик её бледен, как тонкий фарфор, подсвеченный изнутри слабым пламенем отгорающей свечи…

Бах! Всё полетело вдруг кувырком – и башни, и камень, и бледный лик, и что-то ещё… – будто разбитое одним мощным ударом!Максуд рефлекторно схватился за мешок, на которомсидел: показалось, что он, Максуд, опрокинется сейчас и тоже разобьётся, рассыплется – вслед за собственными видениями!

Растерянный, сбитый с толку, Максуд хлопал глазами и ловил ртом воздух (ни дать ни взять – наглотавшийся воды пловец), а рядом – он видел, но никак не мог понять, реальность это или продолжение видений, – возвышалась массивная фигура в сером балахоне и смотрела на его конвульсии угрюмо. С большим трудом до Максуда начало, наконец, доходить… Не дождавшись желаемого результата, фигура подняла руку и ещё раз толкнула его в плечо тяжёлой, как накатившая океанская волна, ладонью.

– Эй, как тебя там, уснул, что ли? Твоя вахта.

Затем перевозчик, старший на плоту, Аварэ, поглядел на Бинеша, скользнул недовольным взглядом по Сошедшему-с-Небес.

– Сказки хороши, когда нечем заняться, а у нас полно работы. Проверьте-ка груз, чтоб не болтался, как дерьмо в кишках. Узлы подтяните покрепче. Потом займёте место у вёсел, по двое. Да не отходите, ждите приказаний: океан неспокоен.

***

Возбуждённость водной стихии и в самом деле нарастала. Похолодевший ветер, крепчая, вызывающе грубо ерошил загривки своенравных волн, и те нервничали, взбрыкивали всё яростнее, безумея от такого обращения. Толстая отполированная жердь рулевого весла дёргалась и рвалась из рук, и Максуд покрепче зажал её под мышкой, удерживая всем телом. Да всё равно тяжко – долго ли он так выстоит? Ага! Вон Гулям таки спешит на подмогу!..

Максуд щурился от попадавших в глаза солёных брызг и думал о том, что удалось ему сегодня извлечь из памяти. И ярче всех едва ли связанных друг с другом образов был окружённый сияющим ореолом профиль…

***