М. Берг. Чашка кофе. (Четыре истории)

– Почему дэв поступил таким образом, ведь, освободив человека, он вроде бы уже отплатил спасением за спасение? Дело в том, что мировоззрение дэва предполагало наказание каждому существу, проявившему неблагодарность: посмертное пребывание в Юдоли грешников. Из-за того,что человек воспрепятствовал своим бегством проявлению благодарности дэва, он обрёк не исполнившее долг чудовище на вечные страдания, да к тому же и сам за это попал в разряд «неблагодарных». По всему выходило, что мучиться теперь в Юдоли грешников и дэву, и человеку бок о бок с другими такимиже «неблагодарными» до скончания веков… Надо ли продолжать? Ведь благодарность ли решил проявить дэв или наказать за неблагодарность, заслужив таким образом помилование, – для человека было совершенно не важно, поскольку в любом случае егоожидала неминуемая смерть. И если знать подоплёку поведения дэва, то не трудно понять, что конец у сказки вполне закономерен…

Сошедший-с-Небес утомлённо потёр глаза: должно быть, свет факела в руках Гуламмахдума оказался непривычно ярок не только для Максуда.

Блюститель хранил молчание, беззвучно накапливая энергию ненависти.

– Так вот к чему это я, – снова заговорил Сошедший-с-Небес. – Не подобный ли фокус ты пытаешься провернуть со мной, Пресветлый? У нас с тобой настолько противоположные взгляды на то, как должно существовать Мироздание, что жизнь одного вступает в непремиримый конфликт с существованием другого. Подводишь ли ты меня под петлю, или желаешь спасти – так или эдак, но по сути ты стремишься отожрать мне голову.

– Ты не поверил… – разочарованно выдохнул Верховный блюститель – и Максуд выдохнул вместе с ним: взрыва не последовало, и от сердца немного отлегло. – Ну что ж, мне больше нечего предложить тебе. Каждый из нас как шёл, так и продолжает идти своей дорогой – до самого конца.

– Вот видишь, ты уже считаешь меня неблагодарным… Хочешь сухарик? – усмехнулся Сошедший-с-Небес. – Лови!

Кусочек лепёшки ударился о блюстителя, соскользнул, затерялся в складках одежды… Блюститель скривил лицо и пошёл к выходу, но через несколько шагов остановился.

– Да, вот ещё что…

– Я весь внимание, Пресветлый Гуламмахдум.

– Э-э… Лучше тебе не упоминать о моём визите сюда Мезахир-шэху. Меня-то он тронуть не посмеет, но на тебе вполне может выместить всё своё недовольство.

Сошедший-с-Небес рассмеялся:

– Твоя забота обо мне так велика, Пресветлый, что я всё сильнее опасаюсь за свою голову!

Блюститель пробурчал что-то неразборчиво и ушёл. И снова стало темно – до мерцающих искр в глазах. И до звона в ушах – тихо.

– Вот такой вот менетекел… – донеслось едва слышно, будто отставшим от посетителя порывом ветра тронуло распоясанную рубаху.

Максуд стоял, уткнувшись лбом в прохладные прутья решётки.

«Сошедший-с-Небес… Почему ты не использовал такую возможность? Спасение само просилось в руки!»

Максуд открыл было рот, чтобы высказать вслух своё недоумение, но его опередили.

– Может,стоило принять предложение святоши, Фанис? – это был голос Роста. – Вряд ли нам представится иная возможность выбраться отсюда. Если только… Ты всё-таки решил заключить союз с шэхом?!

– Тогда удалось бы сравнительно легко ликвидировать Церковь лживых блюстителей, и никто бы уже не мешал нести людям свет истины! – подхватил Сосоний.

– У Гуламмахдума мозги работают получше наших, и он, конечно, отлично это понимает, – включился в разговор Бинеш. – Фанис отказался вступить в его Церковь, и теперь Пресветлый постарается сделать всё, чтобы не оставить нас в живых. Зачем ему такой опасный соперник, как Сошедший-с-Небес? Если рассматривать ситуацию с этой стороны, то наш единственный адекватный ход – как можно скорее договориться с Мезахир-шэхом…

И дадаши загомонили все разом. Однако Сошедший-с-Небес молчал. Его силуэт неясным пятном угадывался в сумраке: казалось, Фанис размышляет о чём-то, сидя на полу в центре своей темницы. Или задремал?

– Фанис? – негромко окликнул его Максуд. – Фанис, скажи нам…

В этот момент снова послышались шаги: частая торопливая поступь, заглушаемая уверенными ударами о камень нескольких пар подкованных сапог…

***

Перед глазами всё плыло из-за выступивших слёз. Был ли причиной их появления чересчур обильный свет,или неожиданно острый эмоциональный отклик на то, что тьма, наконец, отпустила, оставшись где-то далеко позади, – Максуд не пытался разобраться, просто вдыхал с наслаждением свежий воздух, да утирал рукавом глаза. О возвращении в катакомбы думать не хотелось.

– Ты говорил «к утру», шэх, – услышал Максуд голос Сошедшего-с-Небес.

– Вот оно и наступило, утро. Разве нет? Ты хорошо обдумал моё предложение, Сошедший-с-Небес? Что ты ответишь мне?

Максуд, наконец-то,справился со слезами и осмотрелся: в главном зале дворца ничего не изменилось, будто он вовсе не покидал это огромное пустое помещение – просто задумался глубоко, и в какой-то момент образ подземной тюрьмы очень живо привиделся ему.

– Если хочешь, я повторю то, что уже говорил тебе, шэх.