Ма(нь)як

Дмитрий закрыл глаза и потряс головой. Вероятно, одиночество начинает слишком сильно действовать на психику. Наверное, пора возвращаться на большую землю, пока окончательно не сошел с ума. Он медленно подошел к единственному не заколоченному досками окну и выглянул наружу, втягивая в себя тяжелый предштормовой воздух. Снаружи пахло гарью — верный признак приближающейся грозы. Доски держались крепко, и смотритель, убедившись в надежности конструкции, не спеша спустился вниз и снова прилег. Едва закрыв глаза, он понял, что вновь очутился в том странном помещении — по одному только стоявшему в нем запаху, чем-то напомнившему ему запах в фехтовальном зале — запах резины, острый запах металла и разгоряченных человеческих тел…

— Неужели все из-за нее? — раздался голос из темноты. — Как это глупо. Быть таким великолепным и безупречным и страдать из-за измен бывшей жены так безнадежно долго. Ты меня разочаровываешь. Давно пора бы вычеркнуть ее из своей памяти.

— Я вычеркнул, — буркнул Дмитрий.

— Я вижу. Точнее видел, чем вы там занимались в башне. Это так ты вычеркнул?

— Я мужчина. У меня давно не было женщины. Эта участь постигла бы любую, кто сейчас оказался бы рядом со мной.

— Брикер, ты можешь врать кому угодно, хоть даже самому себе. Но со мной не стоит и пытаться, — голос усмехнулся, и из темноты вновь выступила сутуловатая фигура.

Маячник по-прежнему угрюмо молчал.

— Хорошо, тогда позволь мне. Она заставила тебя сомневаться абсолютно во всех. Ты не веришь даже Полине. До сих пор! Хотя вы столько лет прожили под одной крышей.

— Ну-ну, продолжай, — Дмитрий, казалось, был совсем не удивлен тому, с какой легкостью незнакомец формулировал его страхи.

— Ты никогда не донимал ее ревностью, но подспудно в тебе всегда гнездилась мысль о том, что стоит тебе только отвернуться, и она тут же побежит искать тебе замену. Хотя умом ты и понимаешь, что все это не про Полину. Она совсем другой человек, и Женя ногтя ее не стоит. Да и бог с ними с женами! Ты ведь теперь не веришь вообще никому. И испытал безумное облегчение, когда погиб Степа — ты был уверен, что он спровадит тебя из «Гарроты» при первой возможности. Ну что, я прав?

Брикер по-прежнему молчал, ни один мускул не дрогнул на его лице, однако, в глазах мелькнуло горькое признание правоты незнакомца.

— Милый, да это фобия. Паранойя чистой воды. Ты не пробовал обратиться к психиатру?

— А ты думаешь, зачем я здесь? Чтобы меня кто-то пичкал дурацкими лекарствами, и я превратился в тупой овощ? Ну уж нет, это я буду изживать из себя самостоятельно, сколько бы мне не пришлось торчать на этом чертовом маяке посреди этого чертова океана!

— Ну-ну. Вижу, каких успехов ты добился…

— Имеешь в виду мои галлюцинации? Ну это хоть какое-то движение. Вперед или назад — я пока не понял, но что-то в моем мозгу начало происходить. Если я окончательно свихнусь, то, по крайней мере, я пытался.

— О, браво! — и незнакомец громко зааплодировал. — Позволь выразить искреннее восхищение.

— А ты кто вообще такой? — окрысился вдруг Брикер.

— Всего лишь плод твоего воображения. Ты ведь так думаешь, да?

— Какая разница, что думаю я. Важно то, кто ты на самом деле такой.

— Меня зовут Маат…

— Стоп. Где-то я это уже слышал. Погоди, вспомню только…

— Могу напомнить, — усмехнулся незнакомец. — Книга по истории древнего Египта.

— Точно! Это же богиня справедливости с синим пером в волосах! Богиня? Не бог?

— А какое это имеет значение?

— Транссексуал что ли? Или как вас там называют? А ну-ка постой… — Дмитрий в секунду преодолел расстояние между ними и резким движением сбил шляпу с головы незнакомца. — Все равно ни черта не вижу. Почему ты скрываешься? Я тебя знаю?

— А мой голос тебе не кажется знакомым? — Маат улыбнулся и подобрал упавшую шляпу.

— Возможно… Только никак не припомню, где я мог его слышать. Покажи мне свое лицо.

— Не думаю, что это хорошая мысль, — сурово произнес Маат. — Результат тебе точно не придется по душе.

Брикер закрыл глаза и откинулся на спинку стула.

— Я схожу с ума? Это правда?

— Это тебе решать… — и голос незнакомца растаял в пустоте, а вслед за ним и вся комната.

Дмитрий снова оказался на маяке и тут же различил за стенами ужасающий грохот и вой: разразившийся шторм вступил в новую фазу.

10.

По пути к Петровке Сурненков купил в киоске газету, привлекшую его броским и даже почти скандальным заголовком «НОВЫЙ ПИЛА?» А под ним красовался милицейский фоторобот Маата — шляпа, массивная нижняя часть лица и ничего не выражающий взгляд. Статья одного из виднейших журналистов страны была столь же витиеватой по форме, сколь и примитивной по содержанию и сделанным выводам.