Мачеха для Золушки

Позвонил, посмотрел на кассету и почувствовал, как напряглось тело в азарте предчувствия – будет дело, будет! Вспомнил диву дивную Медею. Она позвонила зимой, вдруг. Сообщила, что показала свой средний палец тугодуму, а он, Кнур, не шевелится.

– Какой тугодум, к черту?..

Через сорок минут он слушал кассету в автомобиле.

«Полковник, я не в восторге от нашего сотрудничества в девяностых, но деньги вы всегда платили…»

Еще бы она была в восторге – при обнаружении так называемой ясновидящей Тиглер второго трупа пропавшего без вести человека из Конторы на нее было заведено дело. Заплатили ей за работу и завели. Расследование шло больше года, результат – подписка о невыезде. На допросы ее вызывали в неделю два раза. Даже самый минимальный фактор причастности стоил бы ей пожизненного. Кнур называл это фактором «первого свидетеля» – по статистике, в шестнадцати процентах из ста тот, кто первым обнаруживает преступление, бывает в нем замешан. В отношении Марго статистика отступила, и Тиглер воспользовалась своим положением с чисто женским экстремизмом: оставьте извинения при себе, а мои ставки повышаются в три раза.

«Если не ошибаюсь, мы все же расстались без претензий…»

Какие могли быть претензии к исчезнувшему человеку? Она просто испарилась. Без следа. Почти полгода Кнур искал ее, просто чтобы иметь в виду, знать, где она находится. На всякий случай. Папка с ее именем до сих пор хранится в секретных материалах ФСБ в отделе АЯ – аномальных явлений. Среди восьми папок других экстрасенсов, но стоит отдать ей должное – Тиглер была лучшей.

«Вы не можете отрицать – я была лучшей. Хочу передать вам информацию о мародерах в горячих точках катастроф и природных разрушений. Взамен на свою неприкосновенность и моей семьи».

Так она еще и семьей обзавелась!..

«Если вас это заинтересовало, организуйте следующее…»

Мачеха

Медея легла спать после рабочей вечеринки в половине четвертого, а в половине пятого зазвонил телефон.

– Ваш номер раздобыть труднее, чем телефон Николь Кидман, – сказала трубка голосом полковника Кнура.

– На что вам сдалась Кидман? – спросила спросонья Медея, чем вызвала улыбку Кнура.

– Вы мне хотите что-нибудь сказать? – спросил он.

– Я?.. – женщина на том конце явно удивилась. – Ладно, – сказала она после раздумий. – Спасибо большое, товарищ полковник. Это – все.

– Пожалуйста, – удивился Кнур, но ничем этого не выдал. – Все хорошо теперь?

– Нормально. По крайней мере, уже третий месяц меня не раздражает идиотизм вашего наблюдателя. У вас проблемы с кадрами?

– Бывает, – согласился Кнур, лихорадочно соображая, почему Медея указала период в три месяца, если он убрал слежку за ней почти полтора года назад.

– Отбой? – спросила Медея, зевая.

Полковник посмотрел на кассету с записью Марго. Похоже, Медея совсем не в курсе. Тогда и ему рано пока раскрывать карты.

– Подождите, поговорите со мной, – попросил он проникновенно.

– Понимаю… Одним спасибо не отделаться, да? О чем же говорить? Давайте о бриллиантах.

– Давайте. О каких?

– Вот, например, я хотела бы знать, отобрали ли вы у трансвестита в Марракеше бриллиант «Витязь»? Мне это покоя не дает. Отобрали или нет?

– У трансвестита в Марракеше?.. – пробормотал Кнур, промокая вдруг вспотевший лоб уголком простыни. Он звонил, сидя в постели на двух подушках.

– Остальные были существенно меньше.

– Минуточку, при чем здесь «Витязь»? Это якутский алмаз, он не пропадал…

– Послушайте, я показала вашему наблюдателю средний палец. Это понятно?

– По…понятно, это понятно, – забормотал Кнур. – Средний палец, мне это знакомо. А он что?