Mad Love in Gotham (СИ)

— Вопрос исчерпан, — констатировала она, подавшись вперёд и облокотившись на стол. Она не стала настаивать, так как это могло привести к превращению доброго, слишком глупо смотрящегося смущённым копа в злого. Его поведения хватило для того, чтобы дать Лесли мысленное благословение и совсем забыть о том, что новая подруга Барбара тоже претендует на этого человека. И чем он так им нравится? ..

— Правда? — с сарказмом уточнил Гордон и тоже сложил руки на холодный металл, — Теперь ты можешь мне сказать, кто тебя похитил?

— Нет, — не переставая улыбаться, помотала головой девушка.

— Почему? — спрашивает детектив с первоначальной профессиональной жесткостью.

В ответ док всё же делает серьёзное лицо и отводит взгляд в сторону.

— Тебя шантажируют? Угрожают?

Начинает внимательно смотреть в потолок.

— За тобой следят?

Одухотворенным взором смеряет небольшой шкаф в углу напротив.

— Обещают награду за выполнение грязной работы?

Закатывает глаза:

— Долго ещё в угадайку играть будем?

— Ты не рассказываешь добровольно, вот я и пробую сам найти ответ, — отвечает Джеймс как само собой разумеющееся.

— Разве не очевидно то, что даже если вы попадёте в цель, я не подам виду? — умничает Хейли и безумно собой гордится.

— Ты не сможешь притвориться достаточно хорошо, я в этом уверен, — так же самодовольно говорит Гордон.

Почти одновременно они понимают, что сейчас происходит перепалка между малолетней преступницей и солидным полицейским. И, о, Боже, как же это смешно!

— Что, если я скажу, будто не рассказываю о своём похитителе по собственной воле? Будто я не хочу, чтобы вся наша шайка пострадала? Точнее, конкретные люди? — тихо, будто доверяя страшную тайну, произносит док.

— Я спрошу, кто конкретно держит тебя в той банде, — игнорируя её поведение, отвечает коп, — И предположу, что эти люди — Джером Валеска, Барбара или ваш босс.

Ох, чёрт… Угадал двоих с первого раза!

— А я не отвечу, — с видом «шах и мат!» откидывается Хейли на спинку стула и снова широко улыбается, скрывая за безумным выражением лица панику.

— Хорошо, — произносит Гордон, уже с трудом скрывая раздражение, и встаёт со своего места.

— Хей, вы куда? — недовольно интересуется Хейли, оборачиваясь в сторону двери.

— Уладить один вопрос, — будто самому себе тихо произносит детектив, но, тоже повернувшись, добавляет: — И подождать до тех пор, когда ты захочешь всё рассказать добровольно.

— Так бы сразу и сказали, — усмехается девушка и успевает с горечью отметить, что за дверью стоят двое крепких охранников, и воспользоваться отсутствием Гордона не получится.

Дверь закрывается с характерным щелчком и Хейли разворачивается лицом к стулу, где сидел детектив. Хочется надуться и сложить руки на груди, но наручники мешают это сделать. Девушка проклинает чёртовы железяки и нервно разводит запястья в стороны, будто всерьёз пытаясь их сломать.

Она чувствует, как гнев и раздражение горячими волнами расходятся по телу, заставляя шумно сопеть, хмуриться и яростно колотить замками наручников об стол.

А вот теперь она в бешенстве. Приходит осознание того, что её схватили копы и теперь любой ценой будут пытаться выведать информацию. И снова вспоминаются вчерашние события, злость становится ещё сильнее и, совсем переставая контролировать себя, Хейли с силой ударяет каблуком по ножке стола и издаёт короткий истошный вопль, на который сразу находится отклик в виде многозначительного стука в дверь.

Это частично приводит девушку в себя и та показывает средний палец тому, что происходит за спиной, понимая, что, к счастью, никто этого увидеть не сможет.

Но кто-то в стороне выхода цокает языком.

— Как некультурно, — произносит старческий голос.

Хейли широко раскрывает глаза, ей кажется, будто она уже слышала этот голос, но через секунду понимает, что это — лишь что-то вроде дежа вю, плод её затуманенного разума, и устало кладет голову на стол, не спеша обращать внимание на незваного гостя. Мало ли, кто мог сюда вломиться. Все равно за дверью стоят копы, так что этот дедуля совершенно безопасен.

— Я потерял свои очки, — невнятно произносит он и с громким шарканьем почти ползёт вглубь допросной.

— Извините, сэр, ничем не могу помочь, — как можно вежливее говорит девушка, уже глядя в его спину. Старик одет не лучше тех бомжей, его пальто лишь немного чище и не источает какого-либо рода вонь.

— Ну вы ведь неплохо видите, — не унимается дед, уже проверив в небольшом шкафу с бумагами, и теперь семеня к доку.

— Дедуля, я не знаю, где ваши очки! — громче и жёстче отвечает она.

— И всё-таки они должны быть здесь…

— Да чёрт знает, проклятый старый хрыч, где твои очки! — срывается девушка, вскакивая со стула, — У меня зрение — минус четыре на обоих глазах, а сейчас я в линзах, которые врезаются в мои зрачки! Сама я в идиотских наручниках, из-за которых мои запястья скоро перестанут соединять руку и кисть! Даже если бы хотела тебе помочь найти долбанные очки, то не смогла бы!