Мадам Оракул

Тем временем Фелиция лежала в кустах. Ей было известно, что лабиринт опасен, и уже одно это обстоятельство до крайности ее возбуждало. Ее юбки, как верхняя, так и нижняя, задрались до самой талии; фишю было смято – она только что занималась любовью с Оттерли. Теперь он, обессилев, лежал рядом, сжимая левой рукой ее правую грудь; его нос был прижат к ее уху, а его ухо скрывалось в ее длинных рыжих волосах. Редмонд ни о чем не подозревал, что было весьма досадно. Фелиции хотелось вызвать у мужа хоть какие-то подозрения; тогда бы он понял, как сильно ею пренебрегал. Оттерли пылок и изобретателен, но при этом, увы, глуповат… Фелиция вздохнула, села, отстранившись от руки, носа и уха Оттерли…

И вскрикнула от удивления. В дыру между ветвями на нее смотрел глаз, а под глазом заходился беззвучным смехом крысиный рот.

– Хозяин очень обрадуется, когда узнает, это уж как пить дать, – сказал злорадный голос кучера Тома.

Такое случалось и раньше, и Фелиция знала, что ей всего-навсего придется в очередной раз откупиться. Но как это надоело! Она уже почти надеялась, что Редмонд все узнает; тогда, по крайней мере, станет ясно истинное положение вещей.

В тот вечер Фелиция сидела перед туалетным столиком, расчесывая свои потрясающие рыжие волосы, доходившие до талии, и смотрела на отражение в зеркале. Горничную она отпустила. Фелиция была очень грустна; похоже, что Редмонд ее разлюбил. Если бы только было возможно вернуть его чувства! Она без сожалений покончила бы с нынешним образом жизни, перестала вступать в беспорядочные связи с представителями местного дворянства и вновь стала честной, любящей женой, а Шарлотта получила бы расчет. «Ты меня любишь?» – каждый вечер спрашивала Фелиция у мужа, когда тот наконец появлялся. Его пошатывало от чрезмерного количества выпитого портвейна, и было видно, что он думает о недоступной ювелирше. Фелиция, в одной рубашке, терлась об него, как самка ягуара. У них, разумеется, были отдельные спальни, но Редмонд еще не отказался от ежевечерних визитов к жене, будучи не готов столь откровенно продемонстрировать желание от нее избавиться. Кроме того, ему нравилось ее мучить.

– Ты меня любишь? – спросила она еще раз. Ей нередко приходилось повторять по два раза: Редмонд не слышал ее – или притворялся, что не слышит.