Мадам Осень

— У Алены в спальне кто-то был, — сказал после паузы Сунгур. Было видно, как он устал — синяки под глазами, жесткие морщинки в уголках рта, хриплый голос. Он был на пределе…

Добродеев мысленно ахнул и отвел глаза.

— Вы его видели? — спросил Монах.

— Видел.

— Это был Ростислав?

— Да. Откуда вы знаете?

— Элементарно. Я наблюдал вашу жену и Ростислава в книжном магазине, видел реакцию Лары… соперничество между матерью и дочерью — избитый сюжет. Тем более вы подрались. А ваша жена, как я понял, не упускала возможности уколоть дочь. Почему?

— Вы не подумайте, жена любила Лару, но… не одобряла ее манеры одеваться, вести себя, называла монашкой. Да, подрались. Знаете, когда я увидел его, у меня в глазах потемнело! С женщиной!

— Лара ваша приемная дочь?

— Да. Когда мы поженились, ей было два года.

— Ваша жена была раньше замужем?

— Нет. Лара жила с бабушкой, я настоял, чтобы забрать ее к нам.

— Кто ее отец?

— Понятия не имею. Я никогда не спрашивал.

— Как по-вашему, Лара видела Ростислава той ночью?

— Не знаю. Раз ушла к нему, наверное, не видела.

— Не факт, — ухмыльнулся Монах. — Может, потому и ушла.

— В каком смысле? Вы хотите сказать, что Лара могла… убить? Нет! Лара не способна, слышите, вы! Она… да что вы о ней знаете? Уж скорее я. Мотив был у меня. Она подозревает меня, потому и ушла.

— Мотив был у вас обоих. Это во-первых. А во-вторых, она могла уйти не потому, что подозревает вас, а потому, что видела Ростислава и знает, что вы тоже его видели. Ей стыдно, потому что она промолчала… ей стыдно перед вами. А бросить Ростислава не может… тем более теперь, когда Алены больше нет. Любовь — странная штука.

— Вы серьезно? — удивился Сунгур. — Никогда не понимал женщин. То есть вы не думаете, что она убила Алену? Это чудовищная мысль! Лара…

— Не думаю, — сказал Монах. — То есть, возможно, у нас и была подобная мысль, чисто визуально, как говорит жена моего друга Жорика, но теперь, когда у нас в руках, можно сказать, «ночная» женщина… вряд ли. Жаль, что это не Мадам Осень. Жаль. Одно могу сказать наверняка: женщина эта из вашего прошлого, тут все крутится вокруг вас. Ваши книги, ваша жена… Кстати! — Он хлопнул себя по лбу. — Я совершенно случайно прихватил фотографии из альбома вашей жены, стоял, рассматривал, а тут вдруг шаги. Я от неожиданности и сунул себе в карман. У меня к вам пара вопросов, Кирилл. — Монах достал из кармана куртки черно-белые фотографии. Почти на всех Алена была в окружении молодых людей; иногда в компании были девушки. — Ну, хотя бы вот эта. — Он выбрал одну из них. — Как я понимаю, это еще институтская. Вы кого-нибудь из них знаете? Посмотрите на девушек, кто-нибудь вам знаком?

— Мы познакомились, когда она была на третьем курсе. Я вел у них семинары. Некоторых помню в лицо, без имен, правда. Здесь никого не узнаю.

— Кто из них был ее другом, кто крутился рядом… не помните?

Сунгур покачал головой:

— Многие крутились. Вокруг Алены всегда кто-то крутился. Мужчины в основном.

— Возможно, были слухи или сплетни… уж извините. Возможно, скандалы?

— Никогда не интересовался сплетнями, — Сунгур пожал плечами. — Скандалы… были, наверное. Мне звонили иногда, говорили гадости про Алену, она получала подметные письма… Женщины ее не любили. Машину поцарапали однажды… — Он задумался. — Постойте! Сын, Юра, говорил что-то о письмах, которые я писал Алене. А я ни сном ни духом! И о том, что она хотела развестись, но из-за него осталась со мной. Я и понятия ни о чем не имел, она никогда не заговаривала о разводе.

— А что за письма?

— С угрозами… были и раньше. Эти письма меня беспокоили больше, чем Алену, — она только смеялась. Я не знаю, почему Юра решил, что письма писал я. Мне бы это и в голову не пришло… да и смысл?

— Как они приходили? По электронной почте? Эсэмэски?

— Понятия не имею.

— А можно спросить у Юры?

— Он ушел из дома. Я не знаю, где он. Он обвинил меня и Лару в убийстве Алены. Сказал, что Лара ее ненавидела, а я никогда не понимал. Мне всегда было трудно с ним, он был ближе с Аленой. Все ушли, и теперь дом пустой.

— А мы не могли бы поискать эти письма? — Монах пропустил пассаж про пустой дом мимо ушей, его заинтересовали письма с угрозами.

— Компьютер и мобильник Алены забрали… Не представляю, где еще искать.

— Юра мог видеть распечатку — не думаю, что он шарил в компьютере матери. Может, среди бумаг в секретере? Если бы нас не спугнули… Может, посмотрим еще?

— Пошли! — сказал Сунгур.

Добродеев вернулся с порога, сгреб бутылку и стаканы.

…Они сгрудились на пороге спальни Алены. Сунгур включил свет. Монах шагнул первым. Добродеев с грохотом поставил на тумбочку бутылку и стаканы.

— Я не думаю, что она оставила письма в компьютере, — сказал Монах. — Зачем портить себе настроение? Тем более компьютера все равно нет. Я все-таки думаю, что была распечатка… ваша жена — журналист, она должна была оставить компромат… на память хотя бы.

— Почему она думала, что письма писал я? — спросил Сунгур. Было видно, что эта мысль не дает ему покоя.