Мадикен

Туре ведет девочек на скотный двор и показывает им быка, и всех коровушек, и теляток. А в одном стойле, оказывается, лежит теленочек, который только что родился. Он больше всех понравился девочкам. Теленочек уже начал вставать на ножки, он подходит к загородке и тянется к Мадикен и Лисабет влажной мордочкой. Они протягивают к теленочку руки, он лижет им пальцы. Лисабет рассказывает ему, что скоро будет Рождество, а то он, может быть, еще и не знает.

Затем они отправляются в конюшню. Там живут четыре лошади - Титус, и Мона, и Фрейя, и Конке. Девочки не видели их с лета. Летом лошади паслись на выгоне, сейчас они в стойлах. Лошади встречают Мадикен и Лисабет тихим ржанием. Конке - самый ласковый и самый некрасивый, у него шкура какого-то странного желтоватого цвета.

- Наружность - это пустяки, - говорит Мадикен. - Главное, что ты добрый.

Девочки заходят к коню в стойло, гладят его, чистят щеткой, дают ему овса и сена. Туре стоит рядом, смотрит на них и тихонько посмеивается.

- А в каких яслях у вас тут лежал младенец Иисус?* - спрашивает вдруг Лисабет.

______________

* В Евангелии говорится, что Мария своего сына спеленала и "положила его в ясли, потому что не было им места в гостинице".

Она думает, что только в Аппелькюллене есть конюшня и хлев.

Мадикен ей объясняет, что то случилось не здесь, а совсем в другом месте, в далекой Иудейской земле.

- Откуда ты знаешь? - спрашивает Лисабет.

- Знаю. Нам учительница говорила.

Но Лисабет не верит:

- А вот и нет! В моей школе сказали, что Иисус родился тут, в яслях у Конке. Конке добрый, он его не укусил, а только понюхал, чтобы узнать, кто же такой там лежит.

Мадикен поворачивает голову и осматривается в полумраке конюшни. Вообще-то ей тоже хочется, чтобы это было правдой. Как хорошо, если бы Иисус родился в Аппелькюллене и лежал в этих яслях!

- Может быть, так оно и было, - говорит она горячо. - Мария поставила свечки во всех окнах, а Петрус Карлссон и тетя Карлссон сидят у себя в кухне и вдруг видят - что такое? Кажется, снег заблестел от света. А тетя Карлссон тогда и говорит: "Кто бы это мог быть у нас в хлеву?"

Лисабет уже знает ответ.

- А это был младенец Иисус, - говорит она. - Он лежал в яслях у Конке, и Конке его тронул носом, а Иисус засмеялся, потому что ему было приятно.

- Ну а я? Я тоже был на кухне и видел свет из конюшни? - спрашивает Туре.

- Ой, и дурачок же ты, Туре! - говорит Мадикен. - Это ведь было давно, в незапамятные времена, ты тогда еще не родился.

Пока они были в конюшне, погода на дворе совсем переменилась. Красное солнце скрылось, все небо затянула пелена облаков, и в воздухе запорхали снежинки.

- Ура! - обрадовалась Мадикен. - Будет снег!

И Мадикен не ошиблась. Снег так и повалил, укутывая своим покровом Аппелькюллен.

- В такую погоду я не могу отвезти вас домой, - сказал Петрус Карлссон. - Придется пережать, пока снег не перестанет.

- Давайте переждем, - соглашаются Мадикен и Лисабет.

Обе девочки совсем не против подождать, пока снег не перестанет. У Майи еще сохранились куклы, в которые она играла, когда была маленькая. Она их принесла и дала девочкам. Мадикен и Лисабет усадили кукол на кухонном диване, стали их раздевать и одевать, и занимались этим с большим удовольствием. А снег все валил и валил.

- Пожалуй, ехать надо на санях, - говорит Петрус Карлссон. - Вот только дождемся, чтобы кончился снегопад.

- Хорошо, - говорят девочки. - Дождемся.

Они еще поиграли в куклы. Они уже совсем освоились и чувствуют себя как дома. Вдруг тетя Карлссон, подзывает Лисабет и спрашивает:

- Послушай-ка, какой крем ты больше всего любишь - крыжовенный, просто крем или другой крем? Садитесь за стол, девочки, сейчас будем обедать!

И вот Мадикен и Лисабет пообедали. А на обед у Карлссонов было жаркое с луковым соусом и крыжовенный крем с молоком. А снег все еще валил.

- Похоже, что этому снегопаду конца не будет, - говорит Петрус Карлссон. - Придется уж как-нибудь выезжать, а то в Юнибаккене подумают, что мы вас решили украсть.

- Может быть, все-таки скоро перестанет, - говорит тетя Карлссон.

Но снег и не думает переставать и все валит, и валит, и валит на Аппелькюллен. Столбы у ворот уже покрылись пышными белыми шапками, а в воздухе так густо летают хлопья снега, что из кухни нельзя разглядеть скотный двор. Между тем уже начало смеркаться. И Петрус Карлссон сказал:

- Ну, Туре, придется тебе запрягать снегочистку, иначе мы не доедем до Юнибаккена.

И Туре идет запрягать Мону и Фрейю в снегочистку, а Петрус Карлссон запрягает в сани Титуса и Конке. Потом обеих девочек усадили в сани и укутали в шкуры, так что торчали только носы. Они даже не смогли помахать на прощанье тете Карлссон и Майе, которые смотрели из окна на их отъезд. Петрус Карлссон сел на козлы, взял вожжи, и сани тронулись вслед за снегочисткой, которой правил Туре.

- Целых четыре лошади понадобились, чтобы отвезти нас домой. Во как много! - говорит Мадикен.