Мадикен

Не дожидаясь, когда последний бычок скроется за воротами выгона, все четверо, насквозь мокрые и продрогшие, слезли с берёз, очень довольные, что наконец-то ступили на землю. Но Мадикен и Лисабет до того продрогли в мокрых платьицах, что у них зуб на зуб не попадает. Это никуда не годится, говорит мама. Из огромной клеёнчатой сумки она вынимает тёплые курточки и махровую простыню и, прежде чем сесть в лодку, одевает девочек и вместе с ними закутывается в простыню. Только папа остаётся в чём был. Он говорит, что согреется, когда будет грести.

– Главное, чтобы не простудились мои три девочки, – говорит папа.

Мадикен и Лисабет сидят на корме, им очень хорошо, они всем на свете довольны. Хороша река, хорошо тихо плыть в лодке мимо зелёных берегов, окаймлённых кудрявыми деревьями, под которыми проплываешь, как по зелёному коридору. В воде играют блики вечернего солнца, и вдалеке небо озарено красным закатным светом.

– Какой у тебя получился чудесный день рождения, мамочка, – говорит Мадикен.

– Действительно, прекрасный, – соглашается мама.

– Вот только сидеть на дереве… – говорит Лисабет. – Слушай, папа, а кто такой овод?

И папа начинает объяснять, что овод – это противная кусачая муха, которая сосёт кровь у коров, и быков, и телят. Поэтому они его боятся и, как только заслышат его жужжание, пускаются в бегство, будто за ними погнался лев.

– Как нам повезло, что прилетел овод! – говорит Мадикен.

У папы вдруг замерли весла, и он перестал грести, о чём-то задумавшись. Потом он сказал:

– Какой же я, в сущности, жалкий слабак! Линдквиста усмирила жареным миндалём наша мама, а какая-то несчастная маленькая мушка отогнала от меня быков, когда я торчал на дереве. Да что же я за такой жалкий слабак!

– Совсем ты не слабак! – в один голос воскликнули все три папины девочки, утешая папу. А Мадикен сразу придумала для него в утешение песенку:

Вот пришли мы к нашему
Дорогому папочке.
А наш папа не тюфяк!
Никакой он не слабак!
И тралля-ля-ля-ля,
И тралля-ля-ля-ля,
Никакой он не слабак!
Наш папуля – не тюфяк!

Лисабет ликует – как здорово придумала Мадикен!

– Назовём эту песню «Песней про слабака» и споём её папе на день рождения!

И они стали петь «Песню про слабака» очень громко, и пели её снова и снова, пока папа не сказал, что больше его не надо утешать.

– Спасибо, – сказал папа. – С меня достаточно!

И вот уже показались мостки Юнибаккена. На мостках стоял Сассо и лаял. Теперь ему, наверное, самому жалко, что не поехал вместе с ними. Едва Мадикен выбралась на мостик, как он запрыгал вокруг неё и заскулил.

– Но ты же ведь сам захотел остаться дома с Альвой. Ты разве забыл? – спросила Мадикен. – Вот если бы ты с нами поехал, то мог бы сегодня погонять быков.

– А так вместо тебя их гонял господин овод, – сказала Лисабет.

Мия

После воскресенья может наступить только понедельник», – любит повторять папа. И сегодня опять понедельник. Опять надо идти в школу. А вставать что-то совсем не хочется. Однако ничего не поделаешь – надо поторапливаться. В школу нельзя опаздывать. Однажды Мадикен опоздала, и это было просто ужасно – стоять перед закрытой дверью и слушать, как дети поют утренний псалом[18], а когда пение кончилось, ей пришлось постучать и войти. Все уставились на Мадикен и, что хуже всего, увидели, что она плакала. Но учительница ни капельки не заругалась, а только спросила:

– Что с тобой? У тебя, может быть, живот болит?

Мадикен очень любит свою учительницу, и ей нравится школа. Всё бы хорошо, если бы не эта дурочка Мия!

Мадикен рассказывает папе про Мию. Утром они с папой почти всегда вместе выходят из дома, потому что папе нужно идти в газету. И прежде чем расстаться на углу возле кондитерской, они очень о многом успевают друг с другом поговорить.

– Я же ей ничего не сделала! – говорит Мадикен. – А она всё равно на меня нападает, она вообще на всех нападает, но больше всех на меня.

– А кто такая Мия? Это та рыженькая девочка, которая живёт рядом с Линус Идой? – спрашивает папа.

– Да! Они обе рыжие и вшивые – и Мия, и её сестра. От Мии вши даже на парту выползают.

Мадикен сердится, потому что даже думать о Мии не может спокойно, – она не забыла, как Мия обидела её на Майском костре.

– Я не удивлюсь, если в один прекрасный день и у меня заведутся вши! Эта Мия сидит сзади и дёргает меня за волосы, когда учительница отвернётся.

– Какая ужасная девочка эта Мия! – говорит папа. – Ну а ты что тогда делаешь?

– И я её толкаю… Ну конечно, когда не видит учительница.

– Вот как у вас! – говорит папа.

– А представляешь себе, что она однажды сделала на рисовании? Учительница сказала, чтобы мы рисовали, кто что хочет, – можно домик, или кошку, или папу и маму, и вообще что угодно. А Мия и говорит: «Мы слишком бедные люди, и нам папа не по карману!» Такую глупость сказала! Правда, папа?

Но папа не поддержал дочку:

– Мне кажется, что Мию, скорее всего, надо пожалеть. А как по-твоему?