Маг и нимфа, или неправильное фэнтези

— Оставьте её! — скомандовала она. — Не быстрой смерти она заслуживает. Я сама займусь ею, вашими вождями и прочими отступниками. Напрасно Я была доброй с вами, позволяя вам ходить путями греха. Ну, ничего: этой ночью мы истребим ересь подчистую, и, когда взойдёт солнце, оно осветит новый, гораздо лучший мир — мир, в котором все люди поклоняются Мне, и только Мне, и так пребудет до скончания дней. Готовьте место для свершения правосудия.

***

В Малом зале было шумно. Волшебники разговаривали, бродили, разминая затёкшие ноги, по комнате, выходили перекурить. Василиса принесла нам кофе, и мы стали пить обжигающую ароматную жидкость, поглядывая на левый экран. Пек, кажется, задремал — кепка сползла ему на глаза.

Движения друидов были сомнамбулическими. Казалось, люди не вполне отдавали себе отчёт в происходящем. В выражениях их лиц то и дело проглядывало что-то звериное.

Мелиссу поставили буквой «ха», привязав за запястья и щиколотки к специально выращенным для этого жердям. Жрица глядела вокруг пустыми глазами, не пытаясь спорить или кого-то о чём-то просить. Двоих жрецов, не пожелавших участвовать в погоне, наскоро обвинили в измене и распяли с ней рядом. Женщина плакала, зато мужчина то и дело посылал Мелиссе успокаивающие взгляды, улыбаясь, словно бы считал за честь разделить с нею незавидную участь. Оставшиеся служители бестолково толпились перед своей госпожой, по-видимому, не очень-то представляя, что надлежит делать дальше. Богиня молча взирала на них со своего трона, взгляд её был тяжёлым, рука сжимала копьё. Воины стояли вокруг наподобие почётного караула.

Покончив с кофе, Василиса наклонилась ко мне и стала рассказывать, как во время моего вынужденного отсутствия маги предприняли попытку выкрасть друидку из Префектуры и как из этого не вышло ничего, кроме очередного скандала. Я старался слушать вполуха, но, лишь когда все задвигали стульями, устраиваясь, осознал, что отвлёкся и у друидов началось нечто интересное.

— ...Стало быть, ты утверждаешь, что был верен Мне всё это время? — спрашивала богиня.

Стоявший напротив трона Сигаул взирал на неё почтительно, но с достоинством.

— Я всегда был верен тебе и своему народу, — сказал он веско.

Фериссия склонила голову на бок.

— И поэтому ты приказал убить верховную жрицу и её приближённых? — осведомилась она.

Прежде чем ответить, старый вождь смерил распятую женщину долгим мстительным взглядом.

— Я никогда не доверял Мелиссе, — сказал он. — Она говорит слишком сложно. Она рассказывает слишком мало. Она слишком многое пытается скрыть. У неё всегда есть свои планы, которыми она не хочет делиться. Она — мастерица плести лукавые речи, но я порой видел, как она идёт против Твоей воли.

Воительница прищурилась.

— Интересно, — сказала она. — Расскажи поподробнее.

— Она думала не о том, — сказал Сигаул медленно. — Она посылала в города слишком много разведчиков и позволяла им оставаться там слишком долго. Она недостаточно воспитывала в наших людях страх и послушание. Со многими она говорила, как с равными. Нам были нужны воины, но она позволяла людям приходить и уходить, когда вздумается, и заниматься, чем хочется. Про свою ученицу, про которую все знают, как она хороша в бою, Мелисса говорила, что та ушла к дикарям. Думаю, она её просто прятала, не хотела подвергать опасности. Она разрешала лечить всех, даже преступивших закон. Вместо магии леса и ратного дела она учила воинов чтению и письму. Она давала им книги — даже книги диких людей! Вместо того, чтобы сжечь их, она давала их детям. Даже с моей ногой, которую лечила жрица, в последнее время что-то неладно.

Богиня подняла глаза на жрецов.

— Это правда? — спросила она.

Вперёд выступила Малиста.

— Да, Госпожа, — поклонившись, сказала она. — Только...

Глаза аватара превратились в узкие щёлочки:

— Только?

Малиста молчала, дыхание её было частым. Потом плечи жрицы обмякли.

— Нет, ничего... — произнесла она полушёпотом и отступила на шаг.

Губы богини сложились в не предвещающую ничего хорошего улыбку.

— Тебе есть, что на это ответить? — спросила она, неприязненно глядя на Мелиссу.

Желтоглазая жрица прикрыла глаза, что-то обдумала, что-то взвесила и, покачав головой, тихо сказала:

— Нет, Фериссия.

Фериссия встала и, опираясь на копьё, подошла к Сигаулу. Старый вождь медленно согнул ноги и опустился перед ней на колени, морщась при каждом движении. Богиня жестом отогнала жрецов, стоявших вокруг пленённого военачальника.

— Ты знаешь, что надлежит делать, ведь так? — спросила она. — Ты готов служить Мне и дальше, ведь верно?

Сигаул склонил голову:

— Да, Госпожа.

Глаза аватара были злыми.

— У неё были сообщники?

— Сай, Малиста, Лемуй и Гая, — старик взялся за подбородок. — Может быть, ещё Лузи.

— Взять их! — скомандовала богиня. — За своё предательство они будут казнены. Что до тебя... — она помолчала несколько секунд и вдруг ударила копьём в землю. — Друиды посёлков, слушайте! Сигаул остаётся вашим вождём, с него сняты все обвинения. Он принесёт Мою победу и Моё воздаяние в эти греховные земли, и он сделает это куда лучше, чем верховная жрица до него.