Маг и нимфа, или неправильное фэнтези

— Если яблоко уродилось с кислинкой, пенять стоит на яблоню, которая его принесла, не так ли? — спросила она. — Что ж, приступим. Суг?..

Тщедушный алхимик поспешно приблизился к госпоже, проскользив по жидкой грязи, и с поклоном передал ей мешочек зелёной материи. Фериссия острым ногтем разрезала ткань и высыпала содержимое себе на ладонь — взору камеры явились крупные тёмные семена с белой прожилкой. Суг попятился, не спуская угодливых глаз с лица аватара и ни на секунду не переставая кланяться. Вид у него был пренеприятный, как у жида-трактирщика в каком-нибудь из гоголевских рассказов.

Воительница зажала одно семечко между пальцами, позволив остальным ссыпаться в топь.

— Ты знаешь, что это такое, ведь верно? — спросила она с улыбкой.

Мелисса кивнула.

— Хорошо, тогда как тебе понравится вот это?

Наклонившись к женщине, богиня провела пальцем по её груди и вдруг вонзила острый ноготь в солнечное сплетение. Мелисса дёрнулась и повисла на удерживавших её жердях. Глаза её чуть не вылезли из орбит, крик застрял в горле. По животу потекла ярко-алая кровь.

Фериссия осторожно поместила семя в рану. Под её пальцами вспыхнула янтарная искра, и кожа затянулась, не оставив и шрама. Мелисса подняла на богиню полные боли глаза.

— Ты, должно быть, торжествовала, отравляя братьев и сестёр своей ложью? — спросила воительница. — Что ж, тем приятнее тебе будет приготовить последние капли яда для своих приспешников прямо в собственном теле.

Рассмеявшись, она повернулась и зашагала назад, к трону. Там, куда упали семена, из воды поднимались первые побеги.

***

— Борец, — произнесла Василиса, задумчиво глядя на фиолетовые цветы, которыми были усыпаны покачивающиеся над топью стебли.

— Что-что?

— Борец, — повторила чародейка чуть громче. — Он же ведьмин цветок. Он же этот, как его, аконит. В Нижних Вязлах такие выращивают — от мышей, говорят, помогает.

— Ядовитый?

— Ты даже не представляешь насколько.

Я посмотрел на экран. Растения, выросшие из обронённых богиней семян, уже доставали Мелиссе до пояса. Ещё один стебель торчал у неё из-под кожи чуть ниже груди. Дыхание жрицы было тяжёлым, лицо — бледным, кулаки крепко сжались. Остальные осуждённые поглядывали на неё с беспокойством.

Фериссия восседала на троне и глядела на юнца, стоявшего на коленях напротив неё.

— Значит, это и есть тот последователь, которого ты предлагал на роль нового верховного жреца? — спросила она.

Волк почтительно наклонил голову.

— Да, госпожа, — прорычал он.

— Интересно, — воительница закинула ногу на ногу. — Что ж, встань, я хочу посмотреть на тебя.

Юноша встал и приблизился, взирая на богиню с плохо скрываемой опаской.

— Ты обучался у жрецов, верно?

— Да, то есть нет, госпожа, — парень затряс головой.

— Нет? — брови Фериссии приподнялись. — Почему?

— Верховная жрица Мелисса, она... — юноша обернулся на распятую женщину. — Она сказала, что не станет учить меня, что я не готов, и... Запретила другим жрецам... Вот.

— Вот как? — богиня вздохнула. — Что ж... Как твоё имя?

— Линар... Линар Лирский, ваше высо... Госпожа... Лирский — потому что я сам из Лиры, и... Вот...

— Тебе ведома магия леса?

Линар огляделся, ища поддержки. Сидевший по левую руку от аватара волк сдвинул брови.

— Я... Мне... — глаза парня бегали, по его лицу каплями бежал пот. — Меня учил Суг, и ещё потом Ратхе, и...

— Суг, значит? — Фериссия подняла вопросительный взгляд на алхимика — тот закивал, словно китайский болванчик. — Что ж... Покажи мне, что ты умеешь.

Некоторое время юноша стоял неподвижно, напряжённо о чём-то думая. Наконец, он огляделся вокруг и вдруг с радостным выкриком устремился к одному из островков зелёной травы, натоптанных Димеоной. Опустившись на колени, он извлёк из-за пазухи стеклянную баночку и пинцет, сделанный из переломленной веточки, и приблизил лицо к траве, словно принюхиваясь. Стоявшие вокруг жрецы переглядывались, даже на лицах осуждённых на казнь появилось нечто, похожее на интерес.

Издав ещё один торжествующий вопль, Линар пинцетом взял что-то с земли и поместил в банку. Снова вглядевшись в траву, он повторил процедуру несколько раз, потом спрятал пинцет и со всех ног бросился обратно к богине, со счастливой улыбкой показывая сосуд ей. Я вглядывался в экран, но содержимого банки, увы, видно не было.

— Что это? — спросила Фериссия.

— Коричневые жуки, госпожа! — продолжая улыбаться, ответил парень. — С ними можно приготовить отвар, который хорош от простуды, и мазь, которая хороша при...

— Достаточно, — прервала его богиня. — Тебе ведом закон леса?

Линар запрокинул голову, прикрыл глаза и затараторил:

— Да святятся леса, созданные Фериссией, и луга, и реки, и горы, и вся природа святится и полнится силой. Да войдёт человек в леса не как враг, но как друг, и да будет служить он лесу и всему, что ни есть в лесах, так же как лес служит...

Фериссия повернула голову.

— Сигаул! Зачем ты его ко Мне привёл? — спросила она. — Он не знает и сотой доли того, что знают жрецы.

Военачальник почтительно склонил волчью голову.