Маг и нимфа, или неправильное фэнтези

Место, оставшееся по ту сторону портала, я мог бы назвать только райским садом: обильная зелень была залита ярким солнечным светом, в потоках которого вели сложный танец бабочки и птички-колибри. Вокруг было столько цветов, что мне на мгновение показалось, будто я ощущаю их аромат даже у себя в Китежграде, сидя в прокуренном и пропахшем кофе здании Управления. Небо за Вратами было ярко-синим, безоблачным. В глубине обширной поляны виднелся пруд, в прозрачной воде которого сновали рыбы и носились, трубя и брызгаясь, слонята.

Девушки вышли из портала и встали, обнявшись, словно сёстры, всё ещё немного хихикая и переводя глаза с одного лица на другое. Потом незнакомка небрежно спросила:

— Что это у вас тут?

Маги впились глазами в когитограмму — картина разводов и впрямь была интересной даже с чисто эстетической точки зрения. Карандаш Крымова плясал по бумаге.

— Что это вы тут устроили? — повторила девушка. — К чему весь этот шум?

Воительница взирала на неё сверху вниз. На лице её, секунду назад излучавшем уверенность, лежала свинцовая тень.

— ...Зачем ты пришла? — переступив с ноги на ногу, спросила она.

План был общим, и я вдруг увидел, что к арке портала от всё ещё лежащего на земле тела Димеоны протянулся стебелёк одного из цветов — из тех, что час назад распустились под её босыми ступнями.

— Пришла и пришла... — пробормотала незнакомка, скользя взглядом по распятым жрецам. — Это ещё что за вздор?

Лицо воительницы задёргалось.

— Уходи, не смей вмешиваться! — потребовала она, повысив голос. — Я караю этих людей за предательство, и, если ты думаешь...

— Да, да, да... — произнесла девушка отстранённо, уже шагая к бьющимся в агонии изменникам. — Дорогая моя, ты совсем не меняешься.

Подойдя, она положила ладонь на лоб ближайшей жрицы — вокруг той занялось свечение приятного янтарного оттенка, и женщину вырвало.

— Тише, тише, — произнесла девушка, оправляя несчастной волосы. — Уже всё.

— Не смей этого делать! — властный голос воительницы перешёл в крик. — Это тебе не игрушки!

— Как скажешь, родная, — кивнула гостья, продолжая двигаться вдоль ряда фигур, касаясь каждой из них. Напротив Мелиссы она задержалась. — Растения и люди хороши по отдельности, ты не находишь?

Её рука засветилась оттенками зелени и янтаря. Девушка осторожно погрузила ладонь в живот верховной жрицы — та висела неподвижно, почти перестав дышать. Аккуратно, стараясь не повредить корни, девушка извлекла то, что осталось от изрезанного Линаром аконита, и так же осторожно опустила растение в жидкую грязь. Ведьмин цветок вздрогнул и начал быстро расти.

— Так-то лучше, — сказала девушка, мимоходом коснулась Мелиссы и пошла дальше.

Сверд, единственный из распятых служителей, оставался в сознании. При виде молодой гостьи его глаза округлились.

— Гос... Пожа? — прошептал он.

— Сестра, — с улыбкой поправила его девушка, коснулась его лба и продолжила обход.

Закончив со жрецами, незнакомка присела рядом с Линаром, лежавшим перед воительницей.

— Уже? — спросила она с тихой грустью. — Ну, что ж...

Она провела рукой по поверхности болота. Там, где её пальцы касались воды, мгновенно поднимались упругие стебли. Изгибаясь, они оплетали тело несостоявшегося жреца, скрывая от глаз. Друиды смотрели на происходящее, затаив дыхание.

Какое-то время трава оставалась неподвижна, потом травинки раздались в стороны. Тела юноши под ними уже не было — только сидел, бестолково глядя вокруг, маленький лягушонок.

— Ух, какой!.. — прокомментировала чудесница, с улыбкой глядя на лица жрецов и воинов, стоявших вокруг Фериссии. Ответом ей было гробовое молчание. Лягушонок квакнул и упрыгал куда-то во тьму. Сигаул смотрел на девушку, не мигая. Кто-то из друидов нервно закашлялся.

Тем временем, распятые жрецы приходили в себя, оглядывались, моргали. Мелисса раскрыла глаза и теперь переводила полный изумления взгляд с незнакомки на свою ученицу и обратно. Димеона подошла к ней.

— Мелисса, ты как, в порядке? — спросила она.

Желтоглазая жрица неуверенно кивнула.

— Ты...

— Обо мне не беспокойся, — отмахнулась друидка. — Я ведь обещала, что не позволю ей срывать на тебе злость понапрасну.

Лианы, удерживавшие запястья и щиколотки изменников, дожидались, когда те снова обретут твёрдость в ногах, и отпускали их. Люди тёрли пережатые суставы, переглядывались, один за другим поворачивались к своей спасительнице. Сай начал было опускаться перед ней на колени, но девушка остановила его, покачав головой.

Великанша в рогатом шлеме сурово взирала на незваную гостью, сжимая в руке копьё, возвышаясь над всеми.

— Ты закончила? — спросила она холодно. — Что ж, если они тебе так нужны, так и быть: можешь забирать этот сброд и проваливать.

Девушка засмеялась, и смех её по-прежнему был весёлым.

— Родная, ты, как всегда, неприветлива, — сказала она. — Мы с сестрой пришли вовсе не затем, чтобы сразу же уходить.

Воительница шумно выдохнула.

— Ты опоздала, — сказала она. — Остальные уже присягнули Мне. Ты не можешь этого изменить.

Её собеседница склонила голову набок:

— И поэтому ты так боишься?