Магазинчик бесценных вещей

Шерсть-С-Примесью-Шелка сразу же устремляет взгляд в нашу сторону. Она кивает мне в знак того, что узнала меня, а затем переводит глаза на серебристое платье Аделаиды и корону девочки, которая удивленно и весело оглядывается вокруг.

– Лучшего места для моих творений не найдешь! – восклицает Аделаида, ни капли не смущаясь, и пожимает мне предплечье так, будто мы лучшие подружки. – Можешь себе представить?

«Не понимаю, как я могу это себе представить, – улыбаюсь я про себя, – учитывая, что я об этих творениях впервые слышу».

– Магазин как раз продается, – поясняет Шерсть-С-Примесью-Шелка, на случай если вдруг на табличке недостаточно ясно написано.

– Эх, такое, боюсь, за рамками моего бюджета… – Аделаида поворачивается ко мне. – У меня на счету всего шестьсот евро. А у тебя?

Чувствую, как у меня вспыхивают щеки. У меня и счета-то нет. Я держу все в папочке: наличку, квитанции, блокнот, в котором подсчитываю доходы и расходы за месяц. У меня даже есть сбережения на черный день. Они не особенно растут, хоть я и стараюсь, но что-то удается отложить даже на пенсию.

Я хотела просто заглянуть снаружи, я не собиралась попадаться риелторше на глаза. Хотела убедиться, что «Новый мир» действительно открылся, что его еще не продали и что, может быть, есть хоть малюсенькая вероятность его спасти. Хотела почувствовать себя чуть сильнее – вот зачем я пришла.

– У вас, наверное, есть веская причина работать в воскресенье, – бросает Аделаида Шерсти-С-Примесью-Шелка.

– Для бизнеса выходных не существует. Не в этом городе, – отвечает она, проверяя уведомления. – Первым делом тут нужно все очистить.

– Очистить?.. – вторю я упавшим голосом.

Такие чистки должны считаться преступлением. Что же тогда останется? Голые стены, сырость и пыль.

– Эти вещи имеют большую ценность, – вырывается у меня.

Аделаида одобрительно на меня смотрит.

– Ценность? – переспрашивает Шерсть-С-Примесью-Шелка, поправляя ободок.

– Их просто нужно немного привести в порядок.

– Хотите сказать, я на этом барахле заработаю миллионы?

– Насчет миллионов не знаю, но от продажи этих вещей можно выручить неплохие деньги.

Я сама поражаюсь своей дерзости, но Арье и Аделаиде она, похоже, нравится: они смотрят на меня с восхищением. Если я выиграю время, у меня будет больше шансов отыскать Маргарет – вот и все.

Шерсть-С-Примесью-Шелка впервые смотрит на меня так, будто видит по-настоящему.

– И кто это, по-вашему, купит?

Я пожимаю плечами, подыскивая правильный тон:

– Да кто угодно…

Я будто бросилась в воду, не умея плавать, – теперь остается только изо всех сил держаться на плаву.

Женщина бросает на меня скептический взгляд и снова утыкается в телефон. Но у меня теперь есть миссия. И появилась идея.

– Если хотите, я могу оставить свой номер. Я знаю почти всех в этом районе, похожу поспрашиваю… Тут многие интересуются антиквариатом.

Она смотрит на меня, раздумывая, стоит ли принимать предложение. Наконец отвечает:

– Ладно, давайте, мало ли вдруг.

Я достаю из рюкзака стикер и быстро черкаю на нем номер. Отдаю ей.

– Могли бы просто меня набрать, – отвечает она, не понимая, что ей делать с этим листочком.

– Мне нравится писать на бумаге, это дарит ощущение, что я оставляю в этом мире след.

Аделаида с дочкой аплодируют, к моему огромному стыду.

– Ладно, пойдемте, – говорит Аделаида, спасая меня из затруднения.

– Только не закрывайте дверь, поэтессы! – кричит нам вслед Шерсть-С-Примесью-Шелка, направляясь к подсобке. – Может, еще кто-нибудь зайдет. – И добавляет шепотом, но так, что все равно слышно: – Тот, у кого поменьше идей и побольше денег.

Когда мы выходим, Аделаида просит меня оставить свой номер и ей.

– А тебе-то зачем? Можешь просто спуститься и постучать, – отвечаю я. – Я живу прямо под вами.

– Постучусь – не успеешь оглянуться! – говорит она и хватает меня за руку. – А знаешь, лучше ты прямо сейчас поднимайся к нам. Хочу показать тебе свои творения.

14

Двадцать два года я не видела другого дома, кроме Крепости и бабушкиной квартиры. Я воображала их, эти чужие жилища, как воображала и чужие жизни. Я пожирала глазами дома, которые мелькали в фильмах, примечала каждую подробность: где герои держат ключи, какой у них на кухне холодильник, есть ли ковры или кровать с балдахином (я бы тоже такую себе хотела), на каком этаже живут, есть ли у них сад. В кино дома, как зеркала, отражали характер своих обитателей, но в жизни, как дала мне понять работа, все не совсем так. Реальные дома обнажают самые непостижимые стороны нашей души и порой удивляют даже своих хозяев.

Гостиная Аделаиды вся заставлена растениями и игрушками, повсюду разбросаны платья всевозможных цветов и фасонов, с рисунками, вышивкой, из тюля и шелка. Холодильник сверху донизу обклеен стикерами и открытками, стопка квитанций служит подставкой для кактуса, на седле детского велосипеда балансирует десяток книг. В середине комнаты стоит диван, обитый голубым бархатом оттенка «электрик». Так хочется на него плюхнуться!