Магда Нахман. Художник в изгнании

Получила твое письмо, дорогая моя Юлия. Ужасно меня радует, что ты энергично работаешь. Интересно будет когда-нибудь посмотреть «Потонувший Колокол» с твоими декорациями[162]. На днях была я у Надежды Владимировны, – она у Бадмаева[163]в санатории на Удельной. Ей теперь лучше, – (ведь она пять месяцев провела в постели), стала даже работать. Бадмаев настаивал, чтобы ей привезли вещи, дал ей отдельную комнату под мастерскую (бесплатно), а она, конечно, страшно рада, что может работать, ибо прежние доктора, боясь утомления, ей не разрешали. Показывала она мне свои работы – очень интересны рисунки тушью с введением цветного пятна. Есть иллюстрации к Метаморфозам, есть ее собственные фантазии. Хорошо. После я посетила и мастерскую ее в Петербурге, – Над. Влад, приехала с Удельной к тому времени. Я не видела ее работ уже 4 года. Мы устроили вроде выставки всех ее произведений. Ей бы надо непременно отдельную выставку устроить, вещей много и все вместе они вполне определяют ее как художника. Несмотря на недостатки, кот. конечно есть, – это очень хорошо и интересно. Особенно мне понравился «Человек-ангел». В санатории она думает пробыть еще недели 2 только, так как очень дорого, – в месяц 2 тысячи. Бадмаев говорит, что ей необходимо года на три в теплые края – но куда же теперь поедешь? Малейшая простуда грозит возвращением болезни. Она думает остаться в Петерб. в своем доме на Екатеринг<офском>, кот. у них не отобрали и работать в своей мастерской. С ней здесь сестра (была Саша, а теперь Кити) и брат. Очень жалеет о Москве. Ну, вот тебе о Лермонтовой. Был ли в Москве Кузьма Сергеевич? Я о нем так ничего и не знаю, кроме того, что он должен был уехать в Москву на съезд, а оттуда может быть в Хвалынск, где у него разгромили его дом. Так мне сказала Шихманова, кот. я встретила на музыке. От Магды получила на днях письмо, – мне очень понравилось ее выражение – «следуя политике страуса» – это она про себя говорит. Я, кажется, тоже следую политике страуса – стараюсь не думать, как мы будем жить зиму и что я предприму, ибо что-нибудь придется предпринять для заработка, – а как это сделать? – откладываю это на будущее время – а пока работаю – делаю свои картинки, которыми верно сыта не буду. Последнее время почему-то особенно усердно работаю (мож. быть предчувствуя, что нельзя будет вовсе). Делаю сразу иллюстрации и к Майск. ночи и к Царю Салтану и переделываю и оканчиваю Конька и Аленушку. Начаты масляные. Поэтому, т. е. от работы, чувствую себя хорошо. Иной день на улицу не выхожу, – сижу с утра до вечера в своей комнате. Первый раз в жизни испытываю от работы такую не радость – а полноту жизни. От осмотра Лермонтовских вещей еще больше захотелось работать, хоть и знаю, что она гораздо талантливее меня. Ну, вот тебе и обо мне. Времени не хватает на все, что хочу сделать[164].