Магда Нахман. Художник в изгнании

Ты знаешь, вероятно, что одно лето Ирина провела у меня, первое лето коммунизма 1918 г. Я жила у Анны Григ<орьевны>, морально было ужасно… Я собрала все свое самообладание и молча выносила оскорбления, только чтобы не возвращать Ирину. Она стала как бы моей дочкой.

Это была умная, кроткая, нежная девочка. Привезла я ее совсем больной, слабой, она все время спала, не могла стоять на ногах. За три мес. она стала неузнаваемой, говорила, бегала. Тиха она была необыкновенно, я все лето ничего не могла делать, даже читать, я упивалась ее присутствием, ее жизнью, ее развитием. Моей мечтой было взять ее совсем и растить.

Мне предложили место сельской учительницы, я написала Марине об этом и спрашивала, не даст ли она мне девочку на зиму. Уезжать в глушь одной я была не в силах. Ирина же заполнила бы всю мою жизнь.

… Подошла осень. Я ждала ответа от Марины, отдаст ли она мне Ирину на зиму. Вместо ответа приехала Марина и взяла у меня Ирину. Когда я спросила отчего она ее берет, она ответила, что теперь в Москву привозят молоко (летом молока не было) и оставаться ей в деревне нет надобности. Ты знаешь, какова Ирина была совсем маленькой, и знаешь, как мне всегда было больно Маринино, такое различное от моего понимания, воспитание детей. Я знала, на какую муку увозится Ирина. Я была прямо в звериной тоске. И три дня не могла вернуться в нашу комнату, где стояла пустая кроватка.

Прошло два месяца. Вера была очень больна, думали, что белокровие. Жила она с Асей, Зоей и Женей на одной квартире.

Я жила отдельно. Доктора намекали, что она не выживет… Вера ходила по стенке. Марина знала, что Вера больна, но не знала, что с нею. У Марины ушла прислуга, и она привела девочку к Вере. Я взяла Ирину к себе, с отчаянной болью, т. к. девочка все потеряла, что имела, и я опять не могла отделаться от своей любви к ней. Ирину оставлять у себя моя квартирная хозяйка запретила, т. к. сдавала она комнату без ребенка. Вечером я должна была приходить с Ириной к Вере и у Веры ночевать, т. к. Веру нельзя было ничем утруждать[276].

Цветаева нашла новую прислугу, и Ирина опять вернулась к матери. Лиля была оскорблена и душевно ранена потерей ребенка. Она решила, что больше девочку брать не будет – слишком много боли причиняло ей расставание. Но теперь, год спустя, когда Ирина была брошена в приюте, Лиля понимала, что место Ирины с ней. Помимо любви к ребенку, она чувствовала ответственность за дочь брата, который был далеко на фронте.

Но куда она могла привезти Ирину? Лиля и Магда жили вместе с семьей Котова в его крошечной квартире, которая служила не только жилым помещением, но и кооперативной конторой, и мастерской по производству театральных декораций и костюмов, и почтовым отделением. Они зависели от поддержки и доброй воли Котова, которая стремительно исчезала, так как он влюбился в Лилю, а она не могла отвечать ему взаимностью. Магда описывала это так: