Маги Гипербореи

Потом он сделал вид, будто падает, замахал руками и выгнулся назад, нависнув над пропастью. Служанка немедленно бросилась к нему и схватила за руку.

– Ты сумасшедший, – со смехом заявила она.

Алькандр позволил ей себя обнять и, наслаждаясь прикосновением ее кожи, на мгновение забыл о своем плане. Наконец девушка отстранилась и, отступив на шаг, стала с любопытством разглядывать его торс. Она коснулась бледного шрама, который протянулся от его солнечного сплетения до паха, словно грубый шов. Затем пальцы девушки пробежали по переливающимся в лунном свете причудливым узорам, расчертившим его кожу, покрывая шрам и все остальное тело.

– Никогда не видела таких татуировок, да еще такого необычного цвета… Что они означают? Это же печать, да? Похоже на орихалк…

«Все-таки чересчур сообразительная», – подумал Алькандр. Он заключил девушку в объятия и прошептал ей на ухо:

– Я тебе в другой раз расскажу историю этой татуировки, если ты согласишься снова со мной встретиться.

Потом он быстро поцеловал ее в шею. Служанка рассмеялась и теснее прижалась к нему. Алькандр расценил ее молчание как согласие. Он отвел от лица девушки несколько светлых прядей, нежно погладил ее по затылку, плечам, бокам.

– Надеюсь, ты не маг, – прошептала она. – Ненавижу магов. Они прячутся в своих дворцах, прикрываются пурпурными тогами и волшебными фокусами, но в конечном счете такие же грубые, как обычные бандиты, например министр колоний Триериос.

Лицо девушки прижималось к его груди, и она не увидела мимолетную улыбку на лице Алькандра. Он выбрал эту девицу не случайно. Генералы просили его ускорить продажу колоний – совершенно ненужное задание, коль скоро он собирался захватить Гиперборею со всеми ее территориями. Но он не мог отказаться от этого поручения, поскольку оно оправдывало его присутствие в городе. Вот только Триериос постоянно просил василевса об аудиенциях, вознамерившись отговорить от этой сделки. Алькандр решил покончить с этим так, чтобы одним махом убить двух зайцев: выполнить поручение и воплотить в жизнь собственный план.

– Министр колоний? – повторил он, неторопливо целуя девушку в висок, ухо, подбородок.

Служанка начала терять нить беседы.

– Он на каждом приеме делает мне комплименты, я боюсь… потерять работу, если оскорблю его… Я больше не могу… – выдохнула она ослабшим голосом.

– А хочешь разыграть этого министра так, чтобы он от тебя отстал? – предложил Алькандр.

7. Браслет-крылья

Арка

После вынужденного отъезда из Напоки и перехода через горы Арка успела забыть, что жизнь может быть если не мирной, то хотя бы рутинной. Лето прошло, но она этого не ощутила отчасти потому, что под куполом не было смены времен года, а отчасти потому, что была слишком занята, чтобы обращать на это внимание. Если ей случалось поднять глаза и поглядеть вдаль, за адамантовой поверхностью она видела грязные пятна на равнине, в тех местах, где растаял снег, так что равнина стала похожа на огромное животное, линявшее к лету, и вместо белой шерсти обраставшее коричневой.

Расследование смерти Палатеса шло совсем не так быстро, как хотелось бы Арке: Ластианакс ограничился тем, что постоянно давал ей документы своего покойного наставника и велел их анализировать. Иногда ей казалось, что он больше беспокоится о ее успехах в изучении грамматики, чем о своей собственной жизни. Вместо того чтобы известить полицию о нападении, он просто усилил магическую защиту донжона и снова зарылся в документы.

Арка ждала, что после чудесного спасения наставник станет относиться к ней добрее, но жестоко ошиблась. Ластианакс обращался с написанными ею отчетами, как с половыми тряпками, и вычеркивал каждую вторую строчку с методичностью, граничащей с садизмом. Он заставил ее четыре раза переписывать конспект о причинах постоянного наслоения ила на дне каналов.

В такие моменты Арка сгорала от желания швырнуть все доклады ему в физиономию, тем более что эта дополнительная нагрузка вкупе с заданиями, полученными в классе, не оставляла ей времени на собственное расследование. Прошло три месяца, а она так и не узнала, кто ее отец.

Никто не слышал о маге, жившем в Напоке четырнадцать лет назад. Из-за запрета заниматься магией гиперборейцы старались не ездить в Напоку, поэтому в те времена там проживал лишь девяностолетний дряхлый посол.

Арка уже начала подозревать, что ее отец вовсе не гипербореец. Все чаще и чаще она спрашивала себя, что делает в этом чужом городе. Здесь ее никто не любит, кроме белого коня с дурным характером, которого она видит лишь раз в десять дней, когда, освободившись от занятий, получает возможность спуститься на первый уровень. Никто не обращает на девочку внимания, помимо ее наставника, Касика и Фретона, сделавшего ее объектом насмешек всего класса.