Магические изыскания Альмагии Эшлинг

Когда-то считалось, что рождение близнецов – к беде: если фатаморы о том прознают, то или подменят, или погубят одного из детей. Просто так, забавы ради. Или из нелюбви к подобным «отражениям», то ли напоминавшим им о собственном несходстве с людьми, то ли слишком, на их взгляд, приближавшимся к магии. Кто их знает?

Альма знала одно: единственный известный ей фатамор обещал её семье безопасность. Фатаморы не нарушают обещаний, ведь так? Только всегда забирают что-то взамен…

У Альмы и капитана Эшлинга было не так уж много общей крови. К тому же она прожила с им под одной крышей совсем недолго, меньше года. С госпожой Эшлинг и Джорри – и того меньше. А с маленькими Вейясом и Вейфой – пока нисколько. И всё же… Они наполнили жизнью мрачные «Тёмные Тисы», они, такие разные, стали настоящей семьёй, они заботились друг о друге. Не всегда подобное бывает даже меж ближайшими родственниками, прожившими вместе целую жизнь. В конце концов, кровь – это не главное.

Но и не ничто. Сколько ни разбавляй, кровь – не вода, и подчас одной капли достаточно, чтобы дотянуться сквозь века, передать по наследству дар или проклятие.

Альма с силой потёрла глаза – такие же, как у её матери Унельмы, такие же, как у их прародительницы Ульмы Мон. Не просто такие же – те же самые. Принадлежавшие им всем. А до них – кому-то из фатаморов.

Эти глаза не принесли её матери ничего, кроме горя, показывая меньше, чем она могла понять, и больше, чем она могла вынести. Альма и сама натерпелась из-за них страха и боли. И не факт, что сумела бы постичь их, если бы не Фатамор, рассказавший ей о её собственном наследии. Поделившийся магией, вливший в неё эту неведомую силу, чтобы она смогла почувствовать невыразимое, увидеть незримое. И чтобы её магические глаза смогли видеть по-настоящему.

Но оттого, что ты видишь чудеса, они не становятся тебе подвластны. Оттого, что ты видишь опасности, они не становятся безвредны.

Однако капитан Эшлинг, Джорри, госпожа Эшлинг, Вейяс и Вейфа их даже видеть не могли! Для них не существовали ни фатаморы, ни водяницы, ни оборотни, ни дурной глаз, ни магические отравы. Не существовали до тех пор, пока родные не столкнулись бы с ними. А тогда было бы уже поздно.

Сперва, когда Фатамор сказал об опасности, нависшей над её семьёй, Альма восприняла его слова как угрозу. Что ещё можно подумать, услышав: «Однажды ночью воды реки расступились, дабы выпустить призраков, которые забрали новорождённого и унесли с собой в пучину»?! Оказалось, это была не угроза, а урок. Фатамор привёл примеры и назвал возраст и состояние, в которых люди наиболее уязвимы для зловредного колдовства. Младенцы, роженицы и молодые матери, мальчики и девочки на пороге взрослости… Вейяс, Вейфа, госпожа Эшлинг, Джорри. И не успела Альма подумать, что хотя бы дядюшка вне опасности, как Фатамор между делом прибавил: «Кстати, морские волны разболтали мне, что капитан Эшлинг дважды чудом избегнул гибели на воде. А вода, знаете ли, не только болтлива, но и злопамятна. В третий раз ему может не повезти».

Река уже забрала мать Альмы. Невыносима была мысль о том, что она – или что-нибудь иное – нанесёт семье Эшлингов новый удар.

Альма хотела позаботиться о родственниках так же, как они заботились о ней. Но чтобы защитить от магии, нужно знать магию. Знать, уметь, чувствовать, творить гораздо больше, чем было в Альминых силах. Пока. Обучение у Фатамора могло всё изменить.

…Вот бы ещё быть уверенной, что перемены окажутся к лучшему.

* * *

Случайный прохожий изумился бы внешнему виду этой женщины. Она была одета как мужчина! Чёрный фрак и белый шейный платок. Чёрные бриджи и белые чулки на длинных худых ногах. И никакого головного убора на иссиня-чёрных волосах. Что за непотребство?!

Лишь затем прохожий заметил бы остальное. Что женщина, нетерпеливо болтая ногами, сидела на ветви старого тиса. Что ветвь почти не прогибалась под её весом. Что на одежде поблёскивали в лунном свете не вышивка, не брелоки и не броши, а перья…

Но мужчина, шагнувший к ней из тени, ничему не удивился. Он не был прохожим и не был случайным. И приходил сюда не впервые – однако на сей раз держался подальше от дома, дабы не быть замеченным ни обитателями, ни оберегами.

– Спасибо, что приглядела за ней, – он кивнул женщине. – Всё прошло благополучно, насколько могу судить?

– Пф-ф, это было унылейшее путешествие в моей жизни, – она передёрнула плечами и ловко спрыгнула с дерева на землю.

Ни одна веточка не хрустнула под её ногами.

– А ты бы предпочла незапланированные происшествия, как при её предыдущей поездке?

– Да уж, пожалуй! Ерунда ерундой – а всё ж какое-никакое разнообразие.

– Похоже, последние недели выдались для тебя скучноватыми…

– Мягко сказано. Я то и дело чувствовала себя нянькой при недотёпистом ребёнке.

– И всё же ты помогала ей даже тогда, когда я об этом не просил, – улыбнулся он.

И никто, кроме него, знавшего её давным-давно, не заметил бы, что женщина на мгновение запнулась.

– С куда большей охотой я помогала бы тому интересному аристократу! Тем более что его потенциал больше.