Магические изыскания Альмагии Эшлинг

Дабы успокоиться и вернуть уверенность в себе, Альма уставилась на поверхность стола перед собой, принялась мысленно повторять тезисы своего выступления. Но с ужасом ощутила, как гладкие строки плавятся, растекаются, что она почти ничего не помнит и совсем не готова выступать перед всеми этими господами, перед настоящими магами, тыкать им в лицо найденными ею ошибками (ошибками ли?..) в инструкциях «Вестника Волшебства»…

– А теперь, друзья… – господин Уилкомби вновь взял слово, и Альма почувствовала, что её внутренности холодеют и едва ли не завязываются узлом, – …пришло время изюминки вечера, долгожданного знакомства с гостями нашего клуба, их идеями и артефактами!

Зала наполнилась шепотками и смешками – члены клуба и впрямь оживились, предвкушая что-то новенькое.

А господин Уилкомби, выдержав снисходительную паузу, перешёл к подробному представлению гостей. Альма вновь услышала о себе, что она более известна как А.Э. из окрестностей Грумблона, а заодно, что она подготовила выступление о своих опытах практической магии.

После этих слов понадобилась ещё одна пауза. Видимо, к практической магии здесь питали нешуточный интерес. Что после затяжных речей о теории было неудивительно.

Далее настал черёд представления господ Диантана и Тойвоа. Господин Диантан оказался уроженцем озёрного края. Он-то и привёз с собой артефакт, о котором обмолвился господин Уилкомби.

Может быть, Альме стоило упомянуть в письмах или прямо так, в разговоре с господином Уилкомби, что у неё тоже имеется при себе артефакт?

Впрочем, артефакт ли?.. Старый хрустальный колокольчик был реликвией семьи её матери и, по преданию, обладал волшебными свойствами. Вот только какими? И взаправду ли? Этого не знали ни последние представители рода Монов, ни Альма. Нет уж, лучше пока не говорить о колокольчике – меньше будет риск попасть в глупое положение.

Господин Тойвоа прибыл из местности, название коей ничего Альме не говорило. Хотя погодите… Пусть не без труда, вспомнились уроки географии, перед мысленным взором предстала карта вертикально вытянутого материка и расположенной в его вершине Бонегии, вот столица, вот приморье, вот озёрный край… Да вот же она, названная местность! В паре дней пути от Проклятых гор. На севере.

Не многовато ли в последнее время севера? И, увы, каждый раз он оказывался связан с неприятностями.

Однако мечтательную наружность и мягкое дружелюбие господина Тойвоа трудно было представить как-либо связанными с неприятностями. Напротив, они вызывали в памяти картины с идиллическими пастухами или сказки про добрых принцев: у господина Тойвоа были светлые вьющиеся волосы и глаза цвета летнего неба, а когда он улыбался, на его правой щеке виднелась милая ямочка.

Этот гость клуба никаких артефактов не привёз – по крайней мере, о том не было объявлено. Господин Уилкомби отрекомендовал господина Тойвоа как талантливого композитора, вдохновившегося рассказами о чародействе и о деяниях клуба магов «Абельвиро» настолько, что замыслил сочинить о них сюиту и уже пообещал посвятить оную господину Уилкомби.

Таким образом, третий из гостей не был ни магом, ни кандидатом в маги – скорее, зрителем-летописцем.

А вот на магический артефакт господина Диантана было весьма любопытно взглянуть. Альма увлеклась размышлениями о том, чем он мог бы быть, – как вдруг встрепенулась, услышав своё имя.

– Госпожа Эшлинг, окажите нам честь, продемонстрируйте вашу вариацию создания гадательного устройства, – господин Уилкомби с отеческой улыбкой приглашающе указал на один из малых столов. – Я взял на себя смелость всё подготовить к этому опыту практической магии.

Альма готовилась совсем к иному. Она абсолютно не готовилась к этому. Что делать?!

Тем временем лакеи, повинуясь хозяйскому сигналу, вносили и располагали на столе охапку ветвей, кувшин с водой, серебряные блюда…

Отступать было некуда. Отказаться значило признать своё полное поражение. Хуже того, дать насмешливым господам повод вволю позубоскалить, а хмурым – упрекнуть её в обмане ожиданий, в невежливости. В самозванстве.

На негнущихся ногах, едва не задев локтем одного из лакеев – всё того же с цветком за ухом, Альма медленно зашагала к приготовленному для неё столу.

Вместо обозначенных в инструкции «Вестника Волшебства» ветвей рябины перед ней лежали ветви тиса. Всё верно. Тонкая голубоватая – уж не одна ли из особых магических, усиливавших эффект заклинаний? – свеча в серебряном подсвечнике. Два серебряных блюда – видимо, на выбор. Кувшин…

– Это текучая вода, как минимум одну ночь отстоявшаяся под лунным светом? – Альма услышала собственный голос словно издалека.

– Ну разумеется, – господин Уилкомби чуть изогнул седую бровь. – Всё как было указано в вашем письме.

Она сама загнала себя в ловушку.

От зоркого господина Уилкомби не укрылось её состояние. Его тон переменился: стал более мягким, почти заботливым: