Магические изыскания Альмагии Эшлинг

– Не робейте, прошу вас. Мы все здесь ваши друзья. Практическая магия – нечастый гость в стенах нашего клуба, и мы будем глубоко признательны за любое выступление, связанное с оной. Особенно если оно расширит наши пока – лишь пока! – скромные познания о магической науке, откроет новые пути, укажет новые возможности. Ведь цель клуба магов «Абельвиро», – голос господина Уилкомби вновь наполнился силой, воодушевлявшей всех вокруг, – состоит в изучении, сохранении, преумножении магии!

– Верно!

– Просим, госпожа!

– Господин председатель, а что если вы оба проведёте опыт параллельно друг другу?

– Вы уверены, что надо гасить свет?.. Ну огонь-то в камине можно было бы и оставить, прохладно ж.

– Осторожнее, приятель, ты отдавил мне ногу.

– Позвольте вам ассистировать?

– Эй, проснись, не то пропустишь самое интересное!

– Прошу меня извинить, Ваша Светлость, я после вчерашнего прискорбно неуклюж, но вовсе не держал в уме вас чем-либо задеть – во всех смыслах.

– Госпожа А.Э., ждём вас!

Нестройный хор голосов наполнил залу. И окружил Альму: члены клуба магов, до того вежливо не обращавшие на неё особого внимания, теперь кто торопливо, кто с деланой ленью покидали свои места за главным столом и выстраивались близ столика Альмы. Заинтригованные, скептичные, увлечённые, развеселившиеся, посерьёзневшие – самые разные. Но всех объединяло то, что их внимание оказалось приковано к ней. Будто навесив на неё невидимые гири: руки стали ещё тяжелее, ещё медлительнее.

Непослушными пальцами Альма принялась плести из толстых ветвей венок.

Ай!

Шершавая ветка, резко распрямившись, чиркнула по пальцу. На оцарапанной коже выступили красные бисеринки крови.

Альма торопливо сжала пострадавшую руку в кулак, стараясь как можно незаметнее стереть кровь. Надеясь, что никто не обратил внимания на допущенный промах.

И что кровь не навредит ритуалу.

По счастью, просторное помещение тонуло в вечерней тьме: огонь был губителен для слабых чар, потому Альма вновь проводила опыт при одной-единственной свече. Как в прошлый раз. Она сумела добиться успеха тогда – не оплошает и сейчас!

Наверное.

В прошлый раз её окружала не только тьма, но и тишина спящего дома. Не таков был раз нынешний: поскрипывание пола, шепотки, покашливание, стук чего-то уроненного на пол, шелест одежды, строгое тиканье часов – всё, буквально всё норовило отвлечь внимание, сбить с правильного порядка действий.

Альма стиснула зубы. Это её звёздный час, её уникальный шанс – нельзя его упустить!

Вода в узкогорлом кувшине из-за темноты казалась совсем чёрной. И какой-то… неправильной?

Полноте, что неправильного может быть в воде? Это ведь не зелье, не сложносоставная мазь. Простая жидкость, и действия с ней тоже предполагались простыми – инструкция по созданию гадательного приспособления была весьма незатейливой. Особенно если к ней привыкнуть.

К тому же господин Уилкомби сказал, что лично проследил за приготовлениями. Его слова грешно было ставить под сомнение.

…Хотя в случае магических инструкций Альма именно так и поступила.

Вот, наконец, венок был готов. Он удался не столь хорошо, как в прошлый раз, и всё же определённо был венком, а не, скажем, корзинкой.

Что там дальше?

Глаза Альмы округлились. Она совсем забыла и лишь сейчас спохватилась, в полной мере осознала затруднительность положения.

Госпожи не распускают волосы перед господами. Непокрытая голова с неуложенной причёской – зрелище, которое дозволяется видеть лишь самой госпоже, камеристке или горничной да ближайшим родственницам. Однако ритуал недвусмысленно предписывал магу избавить голову от головного убора, от парика, от лент, от украшений, от плетений – от всего, что могло нарушить свободное течение магии. Если верить предупреждению, даже нечаянный колтун рисковал навредить.

Распустить волосы вот так, в большой зале, перед толпой посторонних мужчин… Альма вспыхнула. Да это почти как публично раздеться!

Но она уже зашла столь далеко…

Может быть, спросить господина Уилкомби, не повредит ли эксперименту её причёска?

Но господин Уилкомби ясно высказал своё мнение на страницах «Вестника Волшебства». Вряд ли он с тех пор передумал. И вряд ли магия с тех пор изменилась.

Альма глубоко вдохнула, набираясь решимости. И потянулась к завязанной под подбородком ленте шляпки.

Окружающая тьма стала громче, шепотки усилились. Кажется, кто-то даже приглушённо фыркнул, а другой – или другие? – зашикал на него.

Однако Альма более не вслушивалась. Это было не важно. Единственное, что было важно, – наполненное водой блюдо в её руках, которое она со всей возможной осторожностью старалась утвердить на кособоком, ощетинившемся венке.

В висок вонзилась игла боли. Взор, прикованный к глади воды, затуманился, изображение сделалось неверным, двоящимся. Как не вовремя!..

Альма на секунду смежила веки. Дурнота отступила. Но стоило вновь всмотреться в воду – и странное ощущение вернулось. Даже усилилось. Возникло неприятное чувство, что Альма упустила нечто важное, что она готовилась совершить большую ошибку.