Магические изыскания Альмагии Эшлинг

Но она твёрдо помнила инструкцию – и, не считая замены рябины на тис, следовала ей в точности. Стараясь не отвлекаться ни на какие помехи, ни на посторонние звуки, ни на смятение собственных чувств. Она сумела выровнять блюдо на венке и ловко сорвать тисовую ягоду. Оставалось лишь задать вопрос и бросить ягоду в воду.

– Будет ли завтра гроза? – наобум спросила Альма, поскольку в этот напряжённый момент не придумала ничего лучше.

И разжала пальцы, удерживавшие кроваво-красную ягоду над прозрачной гладью воды.

Ничего.

Совсем ничего.

Абсолютная тишина, как будто не только Альма, но и все вокруг затаили дыхание и замерли.

Как будто время перестало существовать.

В нос ударил запах – но не освежающий речной и не терпкий лесной, а густой, душный, грязный запах прокисшей болотной жижи.

Пламя свечи задёргалось в припадочном танце.

От блюда пошёл пар, он растекался по столу, сползал на пол, тянулся клочьями-щупальцами к стоявшим рядом людям…

– Скорее прочь! – первым очнулся от остолбенения господин Уилкомби.

И, как положено предводителю, принял спасительное решение за всех.

Члены клуба магов «Абельвиро», торопясь, спотыкаясь, ругаясь, бросились к дверям – на улицу, на свежий воздух, в безопасность. Подальше от творившегося безумия, чем бы оно ни было.

Альма не помнила, как оказалась на улице вместе со всеми. Была ли она подхвачена и вынесена людской волной? Или сбежала сама, устрашённая результатами своего деяния?

Господина Уилкомби было почти не разглядеть: все столпились вокруг него, ища объяснения, совета, защиты.

Вокруг Альмы был как будто начертан незримый зачарованный барьер: ни одного человека рядом, они старались отойти, держаться подальше, не глядеть на неё лишний раз.

Но один человек смотрел прямо на неё. Потрясённо, неверяще:

– Осквернение… – глухо произнёс господин Уилкомби, как будто попробовал слово на вкус, покатал на языке, прислушиваясь к ощущениям. И повторил увереннее, громче: – Осквернение! То, что случается, когда магию искажают, нарушают заведённый порядок вещей! Мне доводилось читать об этом…

Что именно ему доводилось читать и что ещё он думает о произошедшем, Альма не услышала. Она и так за этот вечер услышала, увидела и испытала слишком многое.

Она метнулась прочь, не разбирая дороги. Смятённая, посрамлённая, простоволосая: снятая шляпка так и осталась где-то во тьме клуба.

На повороте Альма врезалась в какую-то госпожу в глубоком трауре: её платье было чернее воронова крыла, а лицо скрывала длинная вуаль. Обе едва не упали, уцепились друг за друга, Альма сбивчиво пробормотала извинения, юркнула в мрачный переулок, где, по крайней мере, не было людей…

Так загнанный зверь бежит от своры собак. Так Альмагия Эшлинг бежала от клуба магов «Абельвиро».

Глава XVIII, в которой соседствуют обвинения и приглашения

Госпожа ещё не проснулась – или не изволила встать с постели. Занавеси балдахина оставались плотно задёрнутыми, и из-за них не доносилось ни звука.

Потому Джулс бесшумно порхала по нумеру, как легкокрылый мотылёк, готовя для госпожи дорожный наряд, упаковывая последние шкатулки и мешочки, завершая сборы перед отъездом.

Изначально госпожа намечала для отъезда из Денлена послезавтрашний день, имея в виду получше познакомиться со столицей, насладиться её красотами и образом жизни. Но не нужно было быть семи пядей во лбу, дабы понять, что её планы переменились. И что заседание волшебников прошло не так хорошо, как хотелось.

Даже, по-видимому, откровенно плохо.

Уголки губ Джулс опустились ниже, брови нахмурились. Камеристка тревожилась за хозяйку – и было отчего! Когда вчера распахнулась дверь нумера, Джулс ойкнула, будто увидела призрака: госпожа была смертельно бледна, под её покрасневшими глазами залегли тени, мелкие локоны у лица растрепались, да и в целом причёска была уже не тем элегантным узлом из кос, который Джулс собрала на хозяйкиной голове, а простецким пучком, который не позволила бы себе даже младшая кухарка, известная неряха. И перевязан пучок был не лентами, а какой-то тряпицей. В лучшем случае, платком. Кажется, в подобный платок госпожа заворачивала некий футляр, прежде чем убрать тот в ридикюль…

Настроение госпожи было ничуть не лучше её наружности. Она глухим, чужим голосом велела собирать вещи, чтобы отбыть поутру. И, дав Джулс помочь себе с переодеванием, обессиленно рухнула на кровать. С тех пор она не вставала.

Возможно, следовало её разбудить? Насколько Джулс удалось выяснить, чтобы поспеть на дилижанс или почтовую карету, им предстояло покинуть отель в ближайший час.

Поколебавшись, Джулс на цыпочках подошла к постели, коснулась занавеси балдахина…

Стук в дверь.

Да тише же, не то разбудите госпожу! Джулс мысленно отругала стучавшего, напрочь выкинув из головы, что сама только что намеревалась будить свою хозяйку.

Ну, кого там принесло спозаранку? Ни родни, ни друзей у госпожи здесь не было, услуги отельных горничных не требовались, и Джулс ничего не заказывала в нумер.