Магический Театр

Царь глядит в окно, дивится: - «Это что за чудо?» Набольший вельможа ему

отвечает: - «А это Емеля на печи к тебе едет».

Царь хоть и царь, а тоже не готов к такому проявлению самости Емели, ему требуется

осмыслить происходящее, что он и делает посредством разума – набольшего вельможи.

Вышел царь на крыльцо: - «Что-то, Емеля, на тебя много жалоб! Ты много народу

подавил». – «А зачем они под сани лезли?»

Очень показательный диалог: говорится о том, что подавлено много народу как-то, как

будто не о людях. Действительного нарушителя давно бы наказали и без царя. А тут царь

лично проверяет силу и умение Емели осознавать, разрушать и творить образы, в том

числе и социальные. Емеля чётко показывает силу, но ещё не совсем умение: а чего они

под сани лезли? Что иносказательно значит – у меня сила, и я умею её направлять на

достижение своей цели, пусть прямо и жёстко, бесхитростно, но умею. Царь здесь и

вообще в сказке – учитель, наставник, владеющий знанием, духовный отец. А не

руководитель государства как сообщества. Хотя конечно были разные Емели…

Ещё тут прослеживается, во-первых, признание действующим царём, а во-вторых,

урок управления силой.

В это время в окно на него глядела царская дочь - Марья-царевна. Емеля увидал ее в

окошке и говорит потихоньку: -«По щучьему веленью, по моему хотенью - пускай

царская дочь меня полюбит»... И сказал еще: - «Ступай, печь, домой»... Печь повернулась

и пошла домой, зашла в избу и стала на прежнее место. Емеля опять лежит-

полеживает.

95

Влюбить в себя Марью-царевну Емеля не мог, если бы она не любила его. Здесь в

царском дворе, при посвящении, и состоялось у Емели свидание со своей внутренней

женской частью - анимой. Только над этим он действительно властен, над тем чтобы дать

проявиться ей. И он понял это. Пришло время обретения не только силы, но и внутренней

целостности. Он понял, что для любви много не надо, надо позволение. В этом: «пусть

царская дочь меня полюбит» и есть позволение самому себе любить – слово «пусть». И

ещё здесь есть другой слой смысла – начало осознавания себя царём.

Заметим, что царь совершенно без возражений отпустил Емелю и не противился его

отъезду на печке, так как было выполнено то, что следовало – Емеля прошёл проверку и

общались они с царём не на социальном уровне, а на языке сил, потому с виду так

бесцеремонно и коротко.

А у царя во дворце крик да слезы. Марья-царевна по Емеле скучает, не может жить

без него, просит отца, чтобы выдал он ее за Емелю замуж. Тут царь забедовал, затужил

и говорит опять набольшему вельможе. – «Ступай, приведи ко мне Емелю живого или

мертвого, а то голову - с плеч сниму».

Здесь оказалось зашифрованным вот что: приходит такое время, когда учителю тоже

надо учиться. Живого или мёртвого означает - либо Емелю в чувствах, либо по договору.

Потому что умения у самого царя здесь не хватает, и он не знает наперёд. И царь, обучая

ученика, сам сдаёт экзамен на владение искусством.

Накупил набольший вельможа вин сладких да разных закусок, поехал в ту деревню,

вошел в ту избу и начал Емелю потчевать. Емеля напился, наелся, захмелел и лег спать. А

вельможа положил его в повозку и повез к царю. Царь тотчас велел прикатить большую

бочку с железными обручами. В нее посадили Емелю и Марью-царевну, засмолили и бочку

в море бросили.

Почему царь пошёл, фактически, на убийство дочери, да и Емели, хотя раньше не

покушался на это? Почему в бочку в море, а не в костёр, например, или пещеру или реку?

Царь через набольшего вельможу устроил Емеле ещё одну проверку – на соблазны тела и

чувств. Сработало безотказно. Здесь показана обусловленность человека от тела и его

потребностей. А так же показаны периоды в развитии сознания и самоосознания и

перерождение после путешествия в состоянии целостности - в море чувств. Море здесь –

коллективное бессознательное или же мир прообразов, Емеля – Дух забывший себя. И