Магия и пули

— Их солдаты унесли в другой вагон, — сообщил Семенов.

— Пусть за них и отвечают, — хмыкнул Федор. — А сейчас схожу к проводнику — разузнаю, как тут кормят. Есть чего-то захотелось.

Не прошло и часа, как команда разместилась в вагоне-ресторане. Прохоров с Семеновым попросились за отдельный столик — засмущались, очевидно, Федор возражать не стал. Наказал им только не стесняться, выбирая блюда, счет оплатит он. Сам с Варварой сел неподалеку. Заказал обоим по жаркому и салату, а еще бутылку красного вина. Ели, пили, наблюдая за сменявшими в окне пейзажами. За таким занятием застал их французский капитан. Федор пригласил его за стол. Шарль не стал чиниться и присел. Федор заказал еще бутылку и еду для капитана. Ехать стало веселее. Зазвучали тосты за союз России с Францией, президента и монарха. Не забыли про прекрасных дам. Офицеры закурили. Недовольная таким Варвара заявила, что устала, извинилась и ушла в купе.

— Очаровательная мадмуазель, — проводил ее взглядом подвыпивший француз. — Я могу спросить вас, князь?

— Уи, — ответил Федор.

— Кто для вас Варвара?

— Всего лишь экономка, — улыбнулся Федор. — Она княжеского рода. Завести с ней интрижку просто так нельзя. Можно лишь жениться, ну а я с подобным не спешу.

— Значит, можно попытаться… — оживился капитан.

— Можно, — согласился Федор, — но учтите, что Варвара бесприданница.

— Не могу поверить, — удивился капитан, как-то разом поскучнев. — Чтобы русская княжна…

— Отказалась выйти замуж за избранника отца. Тот лишил ее наследства — так бывает у российских княжеских родов. Потому Варвара служит экономкой. Я плачу ей жалованье. Взял с собой в Париж, потому как попросилась. Для меня расходы — ерунда, ну, а ей большая радость.

— Странно все у вас, — произнес француз. — У нас тоже есть князья. Если держат экономку, то обычно с нею спят. Это всем привычно и понятно.

— Руссо — облико морале, — засмеялся Федор. И продолжил, увидав изумленный взгляд француза. — У нас строгая мораль. Внебрачные связи не приветствуются церковью и обществом. Нет, они-то есть, но их тщательно скрывают.

— Дикая страна, — пробурчал Легран. — Хорошо, что я француз.

— С чем я вас и поздравляю, — улыбнулся Федор и позвал официанта. Расплатившись, попрощался с капитаном и пошел к себе в купе.

…Париж встретил путешественников запахом сгоревшего угля, рокотом моторов многочисленных авто и суетой на привокзальной площади. Здесь Федор попрощался с французским капитаном.

— Я поеду в арсенал, где оставлю ваши ящики, — объяснил Легран. — Вы в какой отель отправитесь?

— Нам рекомендовали «Ритц», — ответил Федор.

— Дорогой отель, — покрутил головой француз. — Впрочем, как желаете. Сообщу об этом руководству. Завтра к вам приедут наши представители. Они расскажут о программе испытаний, отвезут на полигон. Моя миссия закончена.

— Рад был познакомиться, месье Легран, — Федор пожал руку капитана. — Полагаю, свидимся еще. Мир, как говорится, тесен.

В «Ритце» Федор снял номер для себя, отдельно — для Варвары и еще двухместный — унтер-офицерам. Заодно снабдил их франками, предложив самим знакомиться с Парижем. У него на этот день отдельная программа. В номере он принял ванну, поменял белье и надел отглаженный горничной костюм. Позвонил Варваре, попросив ее спуститься в ресторан. Там они отдали должное французским блюдам и вину.

— Чем желаете заняться? — спросил за кофе. — Есть у вас на это планы?

— Надо бы пройтись по магазинам, — сообщила Оболенская. — Полина с Алевтиной попросили кое-что им привезти.

— Даже знаю, что, — Федор улыбнулся. — Вы займетесь этим позже. Время будет. А пока я предлагаю вспомнить о своих обязанностях.

— Вы о чем? — спросила Оболенская.

— У меня есть дом, — ответил Федор. — А вот стены в нем пустые. Я хочу украсить их картинами, а Париж — то место, где полно художников. Предлагаю съездить в галерею, посмотреть полотна. И, возможно, кое-что купить.

Так и сделали. Для начала наняли такси, покатили на Монмартр. Федор отыскал там галерею, попросил таксиста ждать и вошел с Варварой в помещение. Галерея оказалась небольшой, но светлой. Стены сплошь завешены картинами, некоторые составлены в углу. Покупателей не видно. Скучавший за столом мужчина средних лет — хозяин или продавец, подскочил, завидев посетителей.

— Бонжур, мадам, месье! Меня зовут Морис Дюваль. Рад видеть вас в галерее. Вам что-то подсказать?

— Уи, месье, — ответил Федор. — Ищу полотна импрессионистов — Дега, Моне и Ренуара. Куплю Лотрека, если попадется.

— Вы иностранец, мсье? — спросил Дюваль. — Акцент в словах заметен.

— Приехал из России.

— Я удивлен, месье, — сказал француз. — Я видел русских покупателей. Никто из них не спрашивал Моне и Ренуара. Интересовались Жерико, Давидом[29], картинами фламандцев.

— Фламандцы тоже подойдут, — ответил Федор. — Ван Гог, к примеру.

— Ван Гог? — Дюваль вдруг сделал стойку. — Минуточку, месье!

Француз метнулся в угол галереи и стал копаться в составленных там картинах. Вернулся с полотном и установил его на стуле, смахнув пыль тряпицей.

— Ван Гог! — сказал торжественно.