Магия отчаяния. Моральная экономика колдовства в России XVII века

Марфица в допросе сказала: в нынешнем де 1700 году на сырной недели в суботу свекор ее Федор Долматов привел к себе в дом не знаемо какова человека и взял де ее Марфицу поставил перед тем человеком. И тот де человек назвал себя знатаком. И говорил де ей я де знаю что де ты портила свекровь свою и детей ево Федоровых отравным зельем; давала де ты свекрове своей ужовыя выполски и траву давала тебе мать твоя. И велел де ему Федору тот человек, которой называл себя знатоком, ее Марфицу бить плетьми чтоб де она по ево словам повинилась, бутто она портила свекров свою и детей ево Федоровых. И свекор де ее с сыном своим а с ее мужем взяв плети и били де ее смертным боем, и бив, сковали и сковав тех желез ключь тот знаток взял к себе и держали ее сковав неделю и устрашивали ей всячески. И как муж ее вел ее в Землянск в Духовной приказ к допросу и ведучи говорил ей и свекор ее устрашивал: как де ты не станешь говорит на себя и на мать свою те речи, что ты говорила в дому своем, так де я велю тебя бить плетьми и распытать розно и она де Марфица убоясь и не утерпя их бою и мучения говорила на себя и на мать свою по их словам и устрастькам в такой порчи поклепав тем всем себя и мать свою напрасно.

Приговор в деле отсутствует, но, судя по отрывочным записям, Марфе удалось завоевать доверие суда, и свекор с мужем, всячески третировавшие женщину, скорее всего проиграли свое дело, построенное на фальшивых обвинениях. Десятки жителей Землянска рассказали о добропорядочности и прямодушии Марфы, а ее мать и золовка подали ответные челобитные, приводя веские доводы в пользу своей невиновности. Обе сознались в том, что брали травы и коренья для приготовления травяных настоев, и, тонко чувствуя драматизм момента, выпили приготовленное ими питье на глазах судей, убедительно продемонстрировав его безвредность.

Постепенно вину стали перекладывать на мошенника-«знатока». Как выяснилось, это был Якушка, известный смутьян, недовольный и озлобленный, угрожавший местным жителям, что околдует их. Многие соседи заявили, что он называл себя целителем, но не приготовлял никаких снадобий и вдобавок вымогал у людей громадные деньги, чтобы те не стали жертвами насланной им порчи. Согласно показаниям свидетелей, Якушка хвалился: «Я де Федорову невестку велел сковать за то что де брат ея поп Тимофей ево бранил и хотел де ево бить кабы де он поп Тимофей мне покланился и я б де на сестру ево про порчю ничево не сказал и ковать де бы ея не велел». Один свидетель передал такие слова «знатока»: «Кабы де поп Тимофей ему денег, Рублев пять или меньши, и я б де на сестру ево Марфу нечево про порчю ея Федору Далматову не скозал»[468].

Улики накапливались, но дело, как ни печально, не содержит приговора. Но так как русские суды обычно следовали по пути, указанному уликами и показаниями, весы правосудия, похоже, склонились в сторону милосердия. Марфу, ее мать и золовку, видимо, освободили, но неясно, вернулась ли Марфа в дом свекра. Скорее всего, так и случилось, но женщина при этом должна была получить защиту со стороны государства. Нечто похожее мы уже видели в случае с Марфицей, также утверждавшей, что ее вынудили признаться в колдовстве, направленном против своих мужа и свойственников. Марфицу препроводили обратно к мужу и его родственникам, однако тем пришлось подписать недвусмысленно звучавшее обязательство не причинять ей вреда в будущем[469].