Магия в сердце

Время от времени Корделия доставала из кармана платья карту, поворачивала её то так, то эдак, потом кивала, словно что-то понимая, хотя и не была уверена в этом. Карта показалась ей несложной, когда девочка впервые взглянула на неё, – она узнала некоторые места, например плавучий рынок и Лабиринтовое Дерево. Но, кроме них, на карте была только Соблазн-река, дом тёти Астрид далеко на западе и тропинка, неопределённо именуемая Тропой Плача, которая должна была привести их от Лабиринтового Дерева прямо к жилищу Астрид. Но если тропа и существовала, Корделия не могла её отыскать. Она видела только деревья. Она не знала, в какой именно момент стволы-отростки Лабиринтового Дерева перешли в этот лес из кипарисов, сосен и нисс, но теперь она не могла различить Лабиринтовое Дерево, даже когда оглядывалась назад.

«Когда-нибудь Лабиринтовое Дерево покроет все Топи, – говорил ей отец. – Однажды оно распространится настолько далеко и ещё дальше. Оно всегда будет расти, всегда будет расширяться».

В то время эта мысль привела Корделию в трепет. Ей было не более шести лет, и она восприняла это двояко – Дерево будет расти, и она тоже. Но сейчас эта мысль была горькой, как глоток древесного сока.

Было нечестно, что Лабиринтовое Дерево всё ещё жило, процветало и росло, а её отца больше не было. Она не хотела расти без отца.

Она отбросила эту мысль и сосредоточилась на следующем шаге, а затем на следующем и следующем. Каждый шаг приближал её к возвращению отца.

Миновав лес, казавшийся бесконечным, Корделия с облегчением увидела, как на горизонте замаячило что-то новое, но когда она поняла, что это такое, облегчение сменилось яростью.

– Река? – спросила она, повысив голос, и снова взялась за карту, разворачивая её так, словно та могла внезапно измениться за последние несколько минут.

Ничего подобного. Они должны были идти прямо к дому Астрид. Если впереди оказалась река, это означало…

– Мы зашли слишком далеко на восток, – подтвердила Ларкин, глядя на карту через плечо Корделии. – Но если мы пойдём вдоль реки, то она всё равно приведёт нас к жилищу Астрид, мы сможем сверять по ней путь.

– Пока не вернутся болотницы, если ты о них забыла, – огрызнулась Корделия, скомкав карту и засунув её обратно в карман.

Ларкин не обратила внимания на её тон, а лишь обдумала сказанное.

– Мы можем держаться достаточно далеко от реки, чтобы не слышать их, – сказала она, и Корделию задело то, насколько рассудительным был этот ответ. – Пока мы видим реку, мы будем знать, что идём правильно.

– Мы уже несколько часов идём не туда, – сказала Корделия, не желая уступать – её всё раздражало. – Скоро снова стемнеет.

Ларкин кивнула.

– Возможно, – согласилась она. – Но мы только потеряем больше времени, если будем стоять здесь и жаловаться на это.

И вновь Корделия осознала правоту Ларкин, и снова это осознание ещё сильнее разозлило её. Она пнула камешек, лежавший под ногами, но он оказался крупнее, чем ей казалось, и она отшибла палец.

Ларкин проследила за камешком, а затем повернулась к Корделии. Корделия ожидала, что подруга скажет что-нибудь ехидное или глупое – что угодно, лишь бы у Корделии был повод дать волю своему нраву, но Ларкин только вздохнула и снова зашагала вперёд, повернув немного на север, так что теперь они шли параллельно берегу реки, а не к нему. Она сложила руки рупором и позвала:

– Зефир! Дэш! – но ответа не последовало. Вообще не было слышно ни звука, хотя их братья никогда в жизни не вели себя тихо. Ларкин оглянулась на Корделию и нахмурилась.

В животе Корделии зашевелился ужас.

– Дэш! – крикнула она, даже громче, чем Ларкин. – Зефир!

И снова призыв остался без ответа. Но когда девочки замолчали, чтобы прислушаться, в воздухе разлился звук, хорошо знакомый Корделии.

Её ужас превратился в ледяной страх.

Она услышала пение болотницы.

21

Ларкин бросилась к берегу со всех ног, Корделия – следом за ней. Когда Зефир и Дэш появились в поле зрения Ларкин, она вскрикнула – они стояли на берегу в нескольких дюймах от болотницы, которая пела, широко открыв рот. Мальчики наклонились к ней, и хотя Ларкин не могла видеть их лиц, она понимала, что они снова зачарованы пением.

Они с Корделией не успели бы до них дотянуться, ведь мальчики были так близко к воде, поэтому Ларкин, не задумываясь, набрала побольше воздуха в лёгкие и издала крик, который пронзил воздух и заставил стаю белых цапель слететь с деревьев. Она кричала так громко, что у неё заложило уши, а в горле запершило. Она кричала, а через полсекунды заорала и Корделия, их голоса были достаточно громкими, чтобы разрушить чары болотницы.

Зефир повернулся к ним первым, и глаза его засияли, когда он увидел их.

– Ларк… – начал он, но не успел договорить, потому что Ларкин повалила его на землю.

– Это не по-настоящему, Зеф, – сказала она ему. – Что бы она тебе ни обещала, это не реально. Понимаешь?

– Ой! – раздался у неё за спиной вскрик Дэша, когда Корделия тоже повалила его на землю.