Магия в сердце

Корделия подумала о своём отце, о том, как он вёл собрания совета и разрешал споры между соседями, как по выходным, когда они ходили на рынок, он заводил разговор с каждым, кто встречался ему на пути, выслушивая их рассказы о бедах и победах. Корделия считала это утомительным, но Озирис только улыбался и говорил, что это часть его долга как основателя Топей.

– Я была права, что уехала, – снова заговорила тётя Астрид. – Не думаю, что смогла бы быть счастливой в окружении стольких людей, к тому же я знаю, что от моей магии людям не по себе, и они, как ты, злятся, когда её оказывается недостаточно. – Корделия почувствовала укол стыда, но тётя Астрид продолжала: – Однако твой отец тоже был прав. Прав в том, что построил общину, которая принимает всех. В то время казалось, будто только один из нас может быть прав, и мы позволили этой ошибке вбить между нами клин, который так и не исчез. Вот о чём я сожалею.

Корделия подумала о Ларкин, о том, как часто они спорили по мелким и крупным поводам. Она пыталась представить себе ссору настолько серьёзную, что они никогда не смогут её преодолеть. Возможно, две недели назад Корделия сочла бы это невозможным, но сейчас? Сейчас она понимала, как это может произойти, как можно сказать такое, чего уже не вернуть. Она задавалась вопросом, не происходит ли это между ними уже некоторое время, не станет ли ещё хуже теперь, когда Ларкин открыла в себе магию? Что, если их жизням суждено идти в разных направлениях и однажды они могут разойтись навсегда? От этой мысли Корделии захотелось плакать.

Тётя Астрид мягко улыбнулась и сжала плечо Корделии, выводя её из задумчивости.

– Ты напоминаешь мне его, – сказала она. – Думаю, он бы очень гордился тобой – хотя, вероятно, и немного сердился бы на то, что ты сбежала в Топи, не сказав матери.

Корделия вздрогнула. Её мать, должно быть, очень волновалась. Внезапно девочке захотелось броситься в материнские объятия и остаться так на несколько часов.

Тётя Астрид, словно прочитав её мысли, рассмеялась.

– Я уверена, что твоя мама уже в пути, – промолвила она. – Даже твой страшный ураган вряд ли смог преградить ей путь к тебе и твоему брату.

Корделия кивнула, но что-то всё ещё беспокоило её.

– А как же Топи? – спросила она. – Ларкин сказала, что, по её мнению, они исцелились от проклятия или чем они там были больны, но я не могу избавиться от ощущения, будто это не так. Если они и исцелились, то не до конца.

Тётя Астрид прикусила нижнюю губу, но не стала сразу же успокаивать девочку, что послужило для Корделии лишним доказательством своей правоты. В последний раз окинув взглядом домик, тётя Астрид вздохнула.

– Идёмте, дети, – позвала она, хлопнув в ладоши, чтобы привлечь их внимание. – Я ценю ваши усилия, но уборка мало чем может помочь, учитывая, в каком здесь всё состоянии. И вдобавок я хочу вам кое-что показать.

Тётя Астрид вывела детей из дома и спустилась по ступенькам крыльца, прошла мимо пляжа, где всё ещё дремала Айва, которую, казалось, ничуть не побеспокоил шторм, и провела их к скалистому берегу, где в море уходил шаткий деревянный настил. Корделия удивилась, увидев, что он устоял перед ураганом – выглядел он настолько хрупким, что, казалось, мог сломаться, если бы она слишком сильно дохнула в его сторону.

На ходу тётя Астрид заговорила:

– Ваши матери поведали мне о проклятии, как вы его называете, но в этом не было необходимости – я сама видела его последствия, даже здесь. Рой комарикси пытался напасть на меня, а лепрекушка вломилась в домик и украла всё моё столовое серебро.

Тётя Астрид вышла на причал и жестом пригласила их следовать за ней.

Корделия обменялась взглядом с Ларкин, которая, похоже, так же сильно сомневалась в прочности настила, как и Корделия, но Дэш и Зефир без страха побежали вперёд, не оставив девочкам иного выбора, кроме как следовать за ними.

– Я пыталась использовать свой дар, чтобы исправить то, что в них было повреждено, но ничего хорошего из этого не вышло, – продолжала тётя Астрид, следуя вперёд. Когда они дошли до конца, где у конца причала плескалась чёрная вода, ведьма обернулась к ним и добавила: – А потом вспомнила, что есть Азиэль.

Все четверо детей переглянулись.

– Азиэль? – спросил Дэш. – Кто такой Азиэль?

От удивления тёмные брови тёти Астрид взлетели вверх, а рот округлился.

– Разве Озирис никогда не упоминал о нём? – спросила она. – Азиэль – это, конечно же, топилиск.

32

– То… топилиск? – переспросила Ларкин, хотя она прекрасно расслышала слова тёти Астрид. Топилисков не существует, это знали все дети старше пяти лет. Эти существа были сказкой, выдумкой, такой же, как потерянные принцессы, замки изо льда и говорящие животные – хотя в том, что касалось последнего, Ларкин пришлось пересмотреть своё мнение.

– Топилисков не существует, – спокойно заявил Зефир, хотя Ларкин заметила, что Корделия и Дэш обменялись взглядами, которые она не смогла истолковать.