Магинариум

— Как зачем? Брать плату за проход по Мосту, — Филипп удивился такому непониманию.

— Это не объявление войны. Это дипломатия, — на Мрачноглаза снизошло откровение. — Гвиневра просто хочет повысить цену за проход.

* * *

Когда компания пришла к воротам на мост, где рядом находилась пегашня (в которой они легкомысленно оставили своих пегов (хотя им и помогли принять решение приказ командира толпы солдат и сама толпа солдат рядом)), Траурники уже были тут. Сёстры беседовали с центурионом, пока его люди проходили мимо. Заметив Мрачноглаза, Гвиневра обрадовалась:

— Вот и не пришлось сражаться. Я всегда говорю, что дипломатия спасёт этот падший мир.

— А мы как раз закончили расследование. Хотите узнать, кто продаёт своих подданных? — спросил Мрачник. — Ой, я выдал сюрприз раньше времени.

С лица Гвиневры слетело благодушное выражение лица, она развернулась к Траурнику:

— Вы узнали их? Это ваши преступники? Как же подло они воспользовались нашим гостеприимством. Позор им. Так за них назначена награда?

Но он не успел ответить, потому что Утера громко возмутилась:

— Гинни, что это значит? Ты не слышала, как этот бродяга нагло обвинил тебя? Ты это так оставишь?

— Подземные ходы! Она приказала им спуститься в подземные ходы, где их ждали Траурники! — крикнул Мрачноглаз, рассчитывая расстояние до пегашни.

— Гинни? Если это правда, то этим людям тут не место! — Утера шагнула к сестре.

Лицо Гинни из лица доброй тетушки превратилось в лицо злобной ведьмы:

— Ты теперь веришь вонючим простолюдинам? Отец был бы разочарован.

— Хватит! — Центурион решил прекратить семейную драму чем-то более драматичным. — Прелату надоели ваши игры в Старый Мир. Сейчас он новый. Поэтому мы захватываем эту крепость.

Гвиневра выпучила глаза:

— Вы не посмеете! Мы — благородной крови, а вы нет!

— Пожалуйтесь в Старший Совет. Ах да, его больше нет, как и большинства королевств, — с мрачным удовлетворением заявил центурион, но тут заметил медленно двигающихся в сторону пегашни Мрачноглаза, Занозу и Крыса. — Остановить их! Они зачем-то нужны Длани.

Тем временем Утера отступила на несколько шагов и выставила вперёд руку с кольцом, в котором ярко сверкал драгоценный камень. Мрачноглаз, как и все остальные, кто находился рядом, почувствовал, что его с силой тянет к земле. В его глазах начало темнеть, пока не наступила полная темнота.

Мрачник пришёл в себя, когда его несли на чьей-то спине, подхватив руками под колени. Спина и руки того, кто его нёс, были довольно маленькими, и от носильщика исходил приятный запах, хоть и с примесью пота. Когда большая часть сознания вернулась в Мрачноглаза, он вдруг понял, кто его несёт.

— Утера? — прошептал он.

Она мгновенно остановилась и скинула с себя живой груз.

— Для тебя — леди Утера, тяжёлый простолюдин. И что вы там едите во внешнем мире, что так разжирели? А я думала, что вы за каждую крошку дерётесь. — У леди Утеры растрепались волосы, и вся её одежда промокла от пота.

— Вы спасаете меня? — Мрачноглаз встал, потирая ушибленный копчик.

— Конечно, я тебя спасаю. Это мой долг как правительницы — заботиться о простолюдинах, чтобы простолюдины заботились о моей власти. — Утера звучала раздражённой из-за того, что ей пришлось объяснять такие очевидные вещи. — Раз ты можешь идти, то идём. Я очень надеюсь, что ты не притворялся спящим, пока я несла тебя, грязный бродяга.

— Спасибо. Но где остальные? Гм, леди Утера. — Мрачноглаз стал оглядываться. Они были в тёмном коридоре, освещаемом бледными огоньками, висящими в воздухе.

— Остальных я, разумеется, вытащила до тебя. Сначала моя сестра, потом мои люди, потом та девочка с крысой, потом ты. — Утера зашагала по коридору.

Мрачноглаз поспешил за своей спасительницей:

— А пеги…

Она оглянулась и одарила парня взглядом, полным недовольства и усталости:

— Пеги для крупных мужчин.

В подтверждение её слов, скоро их догнал Ворон, на котором лежали словно седельные сумки трое стражников без сознания. Пега вела испуганная жительница города.

Выйдя на открытый воздух за стенами Моста, Мрачноглаз увидел сотню-другую людей. Некоторые из них лежали на земле, другие сидели над ними. К леди, вышедшей на свет, подбежала женщина с раненым ребёнком на руках.

— Моя леди! Мой сын… — сражаясь со слезами заговорила она.

— Бесполезные крестьяне, вы не можете оставаться невредимыми? — Утера отрезала своим ножичком рукав своей одежды и начала перевязывать ребёнка на руках матери.

К ней подошёл капитан Элфред и преклонил колено:

— Леди Утера, леди Гвиневра пришла в себя, — он махнул рукой на сидящую на земле Гвиневру. Она сидела прямо на заднице, вытянула вперёд ноги, смотрела в одну точку и выглядела оглушенной.

— Очень на это надеюсь, капитан, потому что она была не в себе очень долгое время, — Утера всё ещё занималась ребёнком. — Проверьте ещё раз хорошей пощёчиной.

— Я не хотел, но вы ведь знаете, леди Утера, моя дочь — служанка вашей сестры. Я лишь трусливый отец, — Элфред встал, подошёл к Гвиневре, снял железную перчатку и отвесил своей леди славную оплеуху, опрокинув её на бок.