Магнетрон

«Надо было мне перед отъездом собрать всех сотрудников КБ, — говорил он себе, — побеседовать с ними специально на тему о производственной дисциплине, о сути графика очередности работ. Так, мол, и так, товарищи: насчет графика держите ухо востро. Приеду — первым делом проверю, как выполняется график…»

«Воспитывать легче, чем перевоспитывать», — вспоминал он слова своей матери.

— Да, если бы я вовремя спохватился, то не пришлось бы сейчас принимать такие крутые меры… Я виноват, я виноват, — повторял он.

Дом занимательной науки

Жизнь Веснина была теперь полностью подчинена равномерному и безостановочному ритму работы конструкторского бюро КБ № 217. Каждый день — двойник другого дня. Только раз в неделю Веснин приходил на завод после обеда — утром у него была лекция в политехническом институте. Оставшаяся половина этого дня проходила особенно быстро. Вот только сел за свой рабочий стол и развернул новые чертежи и схемы, поговорил с одним сотрудником, с другим, и уже звучит звонок начала вечерней смены. Темнеют окна лабораторного зала, вспыхивают лампы под потолком… В выходной день — библиотека, подготовка к очередной лекции в институте, кое-какие дела нехитрого домашнего хозяйства. И снова наступал первый день рабочей недели, и снова лекция, снова библиотека…

Однажды вечером, прощаясь с Весниным, Юрочка Бельговский сказал:

— Владимир Сергеевич, б пору своего увлечения новым ФЭДом я защелкал много кадров. Думал соста вить альбом Мы — такие, как мы есть. Да пока эти снимки собрался отпечатать, они, мне кажется, уже устарели… Это из времен бригады промышленной электроники.

Бельговский высыпал из конверта на стол Веснина с десяток фотографий. Здесь был Костя Мухартов рядом с вакуумной установкой, на которой была металлизирована, по способу академика Зелинского, злополучная муха; был снят Муравейский в профиль, беседующий с Наташей Волковой, и Муравейский анфас, смакующий сочную грушу. Ронин был запечатлен у письменного стола. Его взор, как всегда, был устремлен в пространство, и глаза казались незрячими. А на столе, под столом, вокруг стола лежали книги, тетради, блокноты, журналы, газеты, рулоны миллиметровки, листы чертежей…

Веснин долго разглядывал эту удачную фотографию.

«Этот человек имеет свойство обрастать бумагой, как птица пером, — подумал Веснин. — Ронин немыслим без самопишущей ручки, без блокнотов, тетрадей, книг… Он постоянно увлечен новыми идеями, занят новыми проблемами… А я…»

«Вы однолюб, Владимир Сергеевич», — говорил, бывало, Ронин.

«Это не совсем так, Арнольд Исидорович, — глядя на фотографию, мысленно возражал ему Веснин. — Я сам поставил себе шоры и держу себя на мундштуке, иначе я давно, сошел бы с однажды избранной дороги. Слишком уж много соблазнов вокруг. Но сегодня я сброшу узду! Хоть на час, да сброшу!»

И, не откладывая, Веснин тут же пошел к Ронину.

У входной двери все еще вместо звонка торчали две проволочки, но теперь они были сломаны и смяты, соединить их было невозможно. Веснин постучал. Арнольда Исидоровича не было дома. Дверь открыла соседка.

— Хотите, зайдите в комнату к Арнольду Исидоровичу. Подождите его там, — предложила она Веснину. — Он придерживается политики открытых дверей.

Первый раз Веснин был в комнате Ронина осенью 1934 года. Казалось, ничто не изменилось с тех пор в этом запущенном жилье. Прибавилось книг, прибавилось пыли.

На столе лежали поломанные и запыленные детали автоматической телефонной станции: сломанные реле, шаговые искатели, регистры… Это были следы занятий Ронина проблемой «мыслящих машин».

— Простите, товарищ, — отворив дверь, сказала соседка. — Я ведь забыла, что сегодня вторник. Сегодня Арнольд Исидорович вернется поздно. У него лекция в «Доме занимательной науки».

Веснин знал о существовании ленинградского «Дома занимательной науки», основанного инженером и писателем Я. И. Перельманом. Много раз Веснин собирался зайти в это своеобразное учреждение, да все не доводилось.

— Это недалеко от нас, на набережной Фонтанки, — объяснила соседка Ронина.

«Занимательная физика», занимательные алгебра, механика, астрономия, геометрия… Дома, в Киеве, у Веснина была целая полка с книгами Перельмана. Вместе с Толькой Сидоренко они совершали увлекательные путешествия в «Царство смекалки», делали опыты, решали головоломки, летели на Луну… Веснин был рад случаю наконец-то побывать в этом занимательном доме.

— Ронина? — спросил дежурный, — Он ведет кружок астронавтики. Вы его найдете на втором этаже.

Еще не открыв указанной ему двери, Веснин услыхал высокий, звенящий голос. «Труба Гюль Муллы», — вспомнил Веснин прозвище, которым наделила Ронина Наташа Волкова.

— Появление мыслящей материи, — трубил Ронин, — это самый важный фактор в эволюции вселенной…