Магнолии были свежи (СИ)

— Он встречается со своим старым другом, они не виделись лет пять. — Аньеза пригладила дочери волосы.

— Я знаю, этого друга?

— Нет.

— А ты?

— Да. — улыбнулась мама и мягко щелкнула ее по носу. — Не думай о плохом, котенок, все образуется наилучшим образом. Ложись спать, а то тебе завтра рано вставать.

— Разбудишь меня, когда папа вернется? — Мадаленна расправила подушки. — Думаю, часов в шесть.

— Зачем так рано?

— Папа обещал проводить меня на вокзал.

— Дорогая, я не уверена, что он сможет, — мама хотела сказать что-то еще, но Мадаленна перебила ее.

— Папа обещал проводить меня, он не забудет, просто ему надо напомнить.

Аньеза смяла руками платье, но ничего не сказала, а поцеловала дочь в лоб и поправила торшер, чтобы свет не бил прямо в глаза.

— Конечно, дорогая, только допоздна не засиживайся, хорошо?

— Конечно.

— Спокойной ночи.

Мадаленна кивнула в ответ и пригляделась к тому, как полоска света из коридора медленно погасла. Весь дом был погружен в тишину, не было слышно даже Хильды, и Мадаленна подумала, как это было непохоже на тот день, когда они только въезжали в особняк на бульваре Торрингтон. Свет, смех и надежда. Темнота, тишина и смирение. Она потянулась к зеленому пузырьку и накапала тридцать капель в стакан. Потом примяла подушку и легла на кровать так, как и была одета. Последнее, что она помнила — оранжевый полумрак и фигура фарфоровой мыши, пугающе увеличивавшейся в размерах.

***

Мадаленна проснулась от того, что ей показалось, будто кто-то легко потряс ее за плечо. Сонно фыркая, она приподнялась на локте и посмотрела на часы. Черный циферблат все еще расплывался перед глазами, и ей пришлось проморгаться, прежде чем она смогла увидеть небольшие цифры. Десять часов утра. Осознание не сразу настигло ее, но когда Мадаленна поняла, что почти что проспала, вскочила с постели и тут же споткнулась о стоявший чемодан. Она же просила разбудить ее пораньше, она же специально сказала маме, чтобы та растрясла ее ровно в шесть утра. Правда, легла она вчера ближе к часу ночи, но все равно при должном усилии Мадаленна могла встать с постели хоть в три ночи. Нужно было причесаться, одеться и выбегать ближе к вокзалу, иначе она опоздает на поезд, и до Италии ей придется добираться самой. Счет шел на минуты, но вместо того, чтобы схватить расческу и дорожный костюм, Мадаленна выбежала в коридор. Дверь в мамину комнату была открыта, а постель старательно приглажена; Аньеза еще накануне утром говорила, что поедет докупить шпильки, булавки и прочую дребедень, которая всегда терялась в дороге. Мадаленна рассеянно провела рукой по волосам и замерла около спальни отца. Он наверняка просто рано встал, а мама не успела ему ничего сказать, он помнил о ее поездке, не мог позабыть. Детский голос внутри нее убеждал взрослую Мадаленну, и последняя старалась поверить; получалось плохо. Дверь в комнату Эдварда поддалась легко. Постель была несмята, его рубашка так же висела на плечиках — он так и не вернулся домой вчера ночью.

Потуже затянув пояс на халате, она вышла на лестницу и неспеша спустилась в Главную гостиную. Тут тоже было тихо, из столовой пахло овсянкой и ореховым сиропом, и Мадаленна для чего-то заглянула под стол, будто отец мог спрятаться там. Он должен был быть рядом с ней, должен был провожать ее в Италию, помогать собираться и взволнованно глядеть на то, как его дочь впервые совершает такое важное путешествие. Эдвард должен был быть рядом с ней, и его не было. Но ведь он мог задержаться в конторе или в банке. Конечно; после его экспедиции в Египет, его общество было очень важно для Национального музея, и он вполне мог быть там. Эдвард всегда забывал про все, когда разговор заходил о его работе. Мадаленна взяла трубку телефона и набрала привычный номер. Раздались гудки, и после женский голос ответил:

— Отдел помощи Национального музея, чем могу вам помочь?

— Добрый день, мэм. — с утра ее голос звучал ниже, чем обычно. — Я дочь Эдварда Стоунбрука, хотела бы узнать, не приходил ли мой отец к мистеру Томплинсону сегодня?

— Дочь Эдварда Стоунбрука? — в трубке зашуршали бумагами. — Прошу вас подождать несколько секунд.

— Конечно. — пояс в ее руках то сворачивался, то разворачивался.

— Прошу прощения, мисс Стоунбрук, но нет. Мистер Эдвард Стоунбрук не заходил к мистеру Томплинсону, их встреча была назначена на вчера. Могу я чем-нибудь еще вам помочь?

— Нет, благодарю вас.

Причин нервничать не было вовсе. Отец мог отправиться на любую выставку в городе, он мог заехать в Антропологический музей, там его тоже всегда ждали. Мадаленна почти набрала номер музея, как отложила трубку и повесила ее обратно. Эта надежда еще должна была прожить несколько часов. Она сможет спокойно собрать чемодан, расчесаться и позавтракать, если будет думать, что отец в Антропологическом музее. А если его не окажется и там… Что же, значит, он придет к поезду. Обязательно придет.

— Он не приедет, Мэдди. — трескучий голос раздался на лестнице, и она подскочила. — Не приедет, потому что ты ему не нужна. И вряд ли когда была.