Магнолии были свежи (СИ)

— А если там пепелище? — его взгляд стал прохладным.

— Значит, мы соберем пепел и почтим его.

Эйдин долго молчал; потом вдруг потянулся и крепко обнял ее. В объятиях было спокойно, ничто не волновало ее. Выбор был сделан, и Мадаленна была готова принять любое наказание за это счастье.

— Клянусь. — ответил он.

***

— Все-таки в вашем доме прекрасная люстра! — громко сказал Эйдин, и голуби на улице испуганно курлыкнули. — Нет, правда замечательная. Не то что та безвкусица, что висит в некоторых лондонских домах.

Они вернулись со свадьбы на автомобиле. Мадаленна сначала полагала, что сможет остаться на ночь в родном доме, но когда неровная тень от свечи упала на пол, она почувствовала страшное одиночество, и так быстро выбежала за дверь, что чуть не сбила Гилберта с ног. Он ничего не стал спрашивать, распахнул дверь голубого форда, и они уехали в ночь в Сиену. Свадьба была замечательной, долгой, но ей показалось, что прошло всего несколько часов, и только закатное солнце напомнило, что им еще надо было пробираться сквозь долину. Скрипки и гобои играли светлую и грустную музыку, следом за лиричными песнями о любви последовали веселые танцы, и все вокруг смеялись, о чем-то громко говорили и желали счастья. Мадаленна весь праздник держала в руках маленькие марципановые конфетки, на которых фигурным шоколадом было выложено: «Счастье», «Любовь», «Верность» — все что желали жениху и невесте, желали и гостям.

— Люстру выбирала бабушка, а у нее всегда был прекрасный вкус.

— Именно! Это как раз то, чего так не хватает нашему обществу — прекрасный вкус!

Если бы Мадаленна не знала, что Гилберт не притронулся к домашнему вину, то могла бы заподозрить его в излишней веселости. Но машина ехала ровно, не кидаясь вбок и вкривь, однако в самом настроении Эйдина, в том, как по-особому горели его глаза, было что-то новое, странное, и непонятное. Они пристроились около знакомого угла и вышли на свежий воздух. Было около десяти вечера, и гостиница оставалась пустой — все туристы ушли гулять. Мадаленна бы не отказалась прогуляться еще раз по городу, но усталость брала свое, и единственное о чем она мечтала, была удобная постель.

— Ни разу не видела вас таким веселым, — проворчала Мадаленна, когда они вошли в холл и подошли к стойке, чтобы расписаться о своем прибытии.

— Вы удивлены?

— Удивлена.

— Приятно удивлены? — посмотрел на нее Гилберт, и она усмехнулась.

— Просто удивлена.

— Еще одна иллюзия разбита вдребезги.

Эйдин взял шариковую ручку, и когда та блеснула при свете лампы, Мадаленна увидела небольшой порез на правой руке. Рана была пустяковой, но промыть и забинтовать ее стоило, иначе она могла мешать работать дальше.

— Вы поранились? Пойдемте, я ее перевяжу.

— Не надо, — поморщился Эйдин. — Это пустяк, само пройдет.

— Мистер Гатри, не надо спорить со своей женой. — отрезала Мадаленна и не обращая внимания на удивленный взгляд, принялась подниматься наверх.

Она остановилась у его комнаты и невозмутимо подождала, пока Гилберт найдет ключи. Дверь отворилась, и они вошли в номер, похожий на ее точь в точь — такая же кровать, такой же туалетный стол, только в его комнате окно было открыто, и все пропиталось запахом апельсина и лимона. Мадаленна оглянулась и хотела включить свет, однако ее прервал оклик:

— Не надо, не включайте эту лампу. Тут на столе есть светильник.

— Хорошо. У вас есть аптечка?

— Разумеется, нет. — она слышала, как он усмехнулся.

Громко вздохнув, она вышла из его номера и прошла в свой. Вспыхнул свет, и в сумке, которую она всегда брала с собой, Мадаленна нашла небольшой бинт, но вот спирта там не оказалось. Она посмотрела на полке в ванной, но и там ничего подобного не было. Она вышла в коридор и заглянула в соседний номер.

— У вас есть что-нибудь спиртное? — Гилберт изумленно посмотрел на нее. — Для промывки раны.

— О… — он шагнул к двери и застыл посередине. — Нет, по-моему, нет.

— Хорошо, — снова вздохнула Мадаленна. — Тогда обойдемся водой.

Она наполнила один из стаканов водой и зашла в номер Гилберта. Тот стоял, оперевшись о шкаф, и с явным интересом наблюдал за ней. Пиджака уже не было, он был в одной рубашке и жилетке, и Мадаленна кивнула в сторону стула.

— Садитесь. Приготовьтесь, будет немного щипать.

— Ничего, думаю, я перетерплю.

Она осторожно закатала манжету и приложила вату к ране. Эйдин коротко дернулся, но не зашипел, только прикрыл глаза. Стоять было не совсем удобно, от усталости Мадаленна чувствовала, как у нее затекают руки, но другого стула не было. Гилберт посмотрел на нее и потянулся, чтобы встать.

— Куда вы собрались? — недовольно спросила Мадаленна.

— Вам за стулом.

— Это совсем не обязательно. — она сменила вату и протерла рану свежей.

— Ну вы же не будете все время стоять. — он дернул рукой. — Я, как джентльмен, не могу этого позволить.

— Не беспокойтесь, — Мадаленна покосилась на стул. — Мне совсем несложно.