Магнолии были свежи (СИ)

Эйдин успел едва взглянуть на Мадаленну, как дверь за ними захлопнулась, и голоса замерли вдалеке. Мадаленна осталась одна. В прошлый ее визит сюда она не смогла прислушаться к дому, все было слишком громким, слишком неожиданным, слишком болезненным, а сейчас она слышала дом, слышала его дыхание и прислушивалась к голосам, которые тихо отпечатались в стенах. Она была тут ребенком, и каждый раз, возвращаясь сюда, возвращалась на несколько лет назад и невольно ждала, когда бабушка позовет ее за стол в саду пить крепкий сладкий чай с орехо-медовым печеньем каваллучи — им Мадаленна объедалась целыми днями. Теперь она была в этом доме одна, чуть ли не жена. Мадаленна открыла потайную дверь шкафа своим ключем и села на низкую полку.

— Видишь, бабушка, — негромко сказала Мадаленна. — Я все-таки приехала к тебе. Я знаю, что ты меня слышишь. Не знаю только здесь ты или нет, но то, что ты меня слышишь — это я знаю. Наверное, это нехорошо вот так вот обманывать жениха и невесту, но… — она покрутила в руках сверток и оторвала небольшой кусочек бумаги. — Я и правда счастлива с Эйдином. Тебе бы он понравился. — помолчав, добавила она. — Ты бы сказала, что он очень добрый, хороший; я и сама это знаю. Может, я и поступаю неправильно, но кто мне в этом мире судья, кроме… — она посмотрела наверх. — А за свои грехи я, наверное, смогу ответить. Ты наверняка начала бы меня переубеждать, сказала бы, что твоя история с Лукой должна была быть мне примером, но ведь ты была счастлива. Хоть какое-то время, но была. И я хочу так же. Пусть я несколько дней буду счастлива, и потом всю жизнь буду отвечать за это, чем всю жизнь мучиться без него.

Мадаленна открыла пакет и на пол выпал светло-голубой шелк. Мария обожала этот цвет и искала его везде — даже посуда была такого же цвета. Платье было такого же старомодного фасона, что и у невесты, но юбка была не такой пышной. Мадаленна приложила платье к себе и посмотрелась в зеркало. В мутном свете она казалась себе очень похожей на Марию. Оставалось еще немного времени, чтобы бросить платье, завести машину и сбежать, но Мадаленна расстегнула блузку и накинула легкую ткань на сорочку. Она всю жизнь поступала правильно, и много счастья получила? Теперь она была абсолютно счастлива и была готова поделиться этой радостью с кем-то еще.

***

Церемония проходила в саду. Вся торжественная процессия даже решила не ехать в городскую церковь, а пригласила священника прямо в усадьбу. Сад был прекрасен, когда Мадаленна вышла из дома. Зеленые кипарисы были украшены белыми бумажными гирляндами, в которые были вплетены гелиотропы. Деревянные столы, покрытые белыми кружевными скатертями, были обрызганы апельсиновым маслом, и когда дул ветер, аромат расходился по всему саду, заглядывая в каменную беседку. Та тоже была украшена перевитыми гирляндами из мелких роз, и даже мраморный фонтан работал, а в прозрачной воде плавало несколько золотых рыбок. Мадаленна прошла мимо толпы родственников, некоторые были из семьи Медичи и приветливо улыбнулись ей, она поклонилась в ответ. Около ворот, ведущих к главному входу в дом, стоял самодельный алтарь в бело-золотом цвете. Жениха и невесту нигде не было видно, и, заметив Гилберта, Мадаленна подошла к нему. Он был в привычном черном костюме, но галстук, вероятно, сменить отказался.

— Как-то я волнуюсь, — сказала Мадаленна, становясь рядом с ним. — Как-то непривычно все это.

— Да не о чем беспокоиться, — беспечно улыбнулся Эйдин. — Ничего такого страшного не происходит, обычная свадьба, нас с вами просто попросили в ней поучаствовать.

— Вы не знаете итальянцев, — пробормотала она, пытаясь стащить перчатку. — Для нас свадьба — это самое важное событие. Знаете, сколько нужно ждать подтверждения в мэрии? — Эйдин отрицательно покачал головой. — Сто восемьдесят дней.

— Боги! — присвистнул он, и Мадаленна легко толкнула его. — Это же можно несколько раз передумать.

— Вы можете хоть немного побыть серьезным?

— Обещаю, с этой минуты буду хранить торжественное молчание. — он выпрямился и состроил такую важную гримасу, что Мадаленна сдавленно фыркнула; надолго его не хватило. — А тут случайно никого нет из преступной семьи?

— Эйдин! — воскликнула она, но тот только торжествующе улыбнулся.

— Вот вы и меня назвали по имени, а то как-то недостоверно получалось: муж и жена, а зовем друг друга по фамилии.

— Лучше молчите. — пробурчала она.