Магнолии были свежи (СИ)

Мир сошел с ума — другого объяснения не было, иначе она не могла понять, почему все приходили к ней с обвинениями, даже после того, как она сделала все, что требовалось от нее. Мадаленна ощущала, как раздражение, медленно копившееся в ней, постепенно все нарастало, и в конце грозило вылиться в большой скандал. И упаси Небеса всех, кто мог попасться ей под руку.

— Мисс Гилберт, вашего отца здесь нет, его нет за дверью, его нет в коридоре и нет в кухне, — гаркнула Мадаленна, и, раскрыв дверь, обвела холл рукой. — Так почему вы решили, что я вообще его забрала? И что это за странная привычка говорить о людях, как о вещах? Почему вы говорите о нем так, будто он — чемодан или шляпа? Как я вообще могла забрать то, что мне не принадлежит?

— Вот именно! — выкрикнула Джейн, чуть ли не заливаясь слезами. — Он вам не принадлежал, так, почему вы решили, что можете забрать его?

— Мисс Гилберт, мы топчемся на одном и том же месте! — не выдержала Мадаленна. — Я никого не забирала, понимаете? Никого и никогда!

— Вы не понимаете, о чем говорите! — Джейн уже плакала, но Мадаленну это никак не трогало — она сама была готова в любую минуту зарыдать. — Вы разбили счастливую семью, вы нагло вмешались в нее, и теперь говорите, что ни в чем не виноваты!

— Господи, — прошептала Мадаленна. — Как же вы все мне надоели. Постоянные обвинения, постоянные упреки… Послушайте меня, мисс Гилберт! — крикнула она, не заботясь о том, как выглядело ее поведение со стороны. — Можете больше не стараться, ваша матушка уже побывала в моем доме и уже дала подробные указания, что и как делать, так что вам еще надо от меня?

Мадаленна ждала нового всплеска негодования и собиралась закрыть перед Джейн дверь, но та вдруг вздрогнула и заплакала в носовой платок. Мадаленна не была готова утешать и подбодрять, но раздражение испарилось, когда она увидела, как горько плакала ее гостья. Ее плечи постоянно вздрагивали, она всхлипывала и постоянно что-то бормотала себе под нос, давясь слезами. Мадаленна вдруг посмотрела на нее так, как это выглядело со стороны; она могла ее понять — ее родители тоже разводились и было не менее неприятно от мысли, что они все больше не будут вместе. А у Джейн еще появилась коварная разлучница, которая отвлекла приличного отца семейства с намеченнного и ровного пути, так, ко всему прочему, эта ужасная девушка была ее ровесницей. Вряд ли сама Мадаленна могла спокойного есть, спать и говорить, если бы такое случилось и с ней. Она устала, но отпускать дочь Эйдина в подобном состоянии было невозможно; нужно было хоть как-то успокоить и удостовериться, что от избытка чувств она не попадет под машину. Гилберт был бы рад, если бы она позаботилась о его дочери.

— Проходите, — Мадаленна устало отодвинулась и распахнула дверь. — Не стойте на пороге. Будете чай?

— Нет! — всхлипнула Джейн и хотела уткнуться в платок, но расписной потолок особняка перетянул на нее все внимание. — Господи, — она проморгалась. — Какой огромный дом!

— Да, не одно поколение Стоунбруков строило его.

— И как вы только спите здесь?

В том, как она удивленно щурила глаза, Мадаленна видела ее отца, и это заставляло ее улыбаться.

— Плохо, — честно ответила она и пошла дальше по коридору, открывая высокие двери. — Смотрите, не заблудитесь

— А тут есть призраки?

— К сожалению, нет, иначе мне было бы с кем поговорить.

Эйдин рассказывал ей о дочери, но Мадаленна и подумать не могла, что рассказы будут так реалистичны. Джейн легко забывала о печалях, когда ее что-то увлекало. Мадаленна помнила ее только со встречи в доме Гилберта, но сейчас она казалась ей куда приятнее. Они шли по длинным коридорам, и всхлипы ее гостьи раздавались все реже и реже; Мадаленна не знала, чем закончится весь их разговор, но надеялась, что этот пройдет куда лучше. Во всяком случае на конфликты у нее не было сил. Наконец они дошли до второй половины дома, и Джейн удивленно закружилась на месте.

— У вас что, два дома?

— Можно и так сказать, — Мадаленна распахнула дверь кухни. — Дедушка сделал пристрой к основному особняку, и мы с мамой жили здесь.

— И вам не одиноко в таком большом доме?

— Нет, — Мадаленна достала с полки чайник и принялась перебирать пакеты с чаем — некоторые были привезены из Китая, другие из Индии. — Какой вам чай? Или вы будете кофе?

— Мне чай, пожалуйста. Черный. Так, вам здесь совсем нескучно?

— Нет, почему мне должно быть скучно. У меня есть книги, радио, я люблю быть одна.

— И у вас совсем нет слуг? — Джейн, вероятно, совсем позабыла цель своего визита и теперь любопытно осматривалась по сторонам. — Ни дворецкого, ни кого?

— Почему? Дворецкий в лондонском доме, и горничные тоже там. Я приучена сама заниматься домом и своим гардеробом. — она подумала и решила, что чашки из русского фарфора не будут слишком торжественными. — Хотя, и признаю, что помощники облегчают заботу о доме.

— О, — Джейн неожиданно сконфузилась. — Я, кстати, помню вашу бабушку, миссис Хильду Стоунбрук. Где она сейчас?

— В психиатрической лечебнице.