Маяк на далеком острове; Болид; Малые и неоконченные произведения; Драматические произведения

Не могу передать тот благожелательный тон, с каким всё это говорилось; они казались отцом и матерью, расспрашивающими во всех подробностях сына о его первом самостоятельном путешествии, желая испытать вместе с ним все то, что сын пережил вдали от них. Даже месяц, прожитый рядом с ними, не позволил бы мне так глубоко проникнуть в их души, как сделала это короткая беседа, во время которой я слушал их, улыбаясь, с плотно сжатыми от волнения губами.

* * *

Верн предложил нам осмотреть дом. Мы поднялись наверх. Там повсюду нас встречала строгая и простая элегантность. Не было и следа дорогой обстановки, которую он мог бы себе позволить, с тех пор как авторские права на драматические произведения стали приносить ему доход, достаточный для того, чтобы почувствовать себя богатым. Любопытен кабинет: он служит одновременно и рабочей комнатой, и спальней. Сама комната малюсенькая; она напоминает каюту капитана корабля. В одном из углов, напротив широкого окна, стоит большой письменный стол, покрытый зеленой скатертью, заставленный симметрично расположенными книгами и заваленный картами. В противоположном углу приютилась маленькая походная кровать, узкая и очень низкая, не прикрытая какой-либо драпировкой. На таком солдатском ложе Жюль Верн спит почти от заката до первых проблесков утра, зимой и летом, и, насколько мне известно, уже много-много лет. Залитая солнечным светом комната смотрит в длинный уединенный проход, за которым виднеются башни знаменитого амьенского собора. На столе лежали какие-то рукописи. Я разглядывал их с большим любопытством: листы были покрыты тесно сжатыми строчками, составленными из мелких букв, правильными и твердыми; исправлений я заметил очень немного. Жюль Верн, как правило, после окончания работы по подготовке романа, после долгого вынашивания замысла, пишет быстро. Когда он вместе с моими сыновьями ушел в библиотеку, его жена воспользовалась случаем, чтобы вполголоса, своим простодушным дружеским тоном предупредить меня, и ее слова меня потрясли. Она рассказала, что здоровье Верна заметно ухудшилось по сравнению с прошлыми годами в результате одного происшествия, о котором я ничего не слыхал. Его потерявший рассудок племянник безо всякого повода набросился на Верна с пистолетом в руках и тяжело ранил дядюшку в бедро, отчего писатель долгое время болел. Именно после этого случая, кажется, добавила она, супруг продал свою прелестную яхту[943], на которой в свое время посетил Италию, полагая, что необходимость вести спокойную жизнь не позволит ему больше совершать морские путешествия.

* * *

В соседней с кабинетом комнате хранится богатая коллекция книг о путешествиях, научных трудов и географических атласов. В одном шкафу собраны переводы написанных хозяином романов: сотни томов самого разного размера на всевозможных языках, в том числе переводы на арабский и японский. В другом шкафу стоят все французские издания. «Восемьдесят томов», — сказал он, улыбнувшись и покачав головой, как будто хотел сказать: «Восемьдесят лет!» Книги располагались по дате написания, одна за другой, образуя яркую шеренгу, многоцветную, сверкающую и славную, словно боевые знамена.