Майами

Он обнял ее за талию, когда она придвинулась к нему. Его дыхание судорожно вырывалось из груди, когда она прижалась к нему. Она прижала к нему свои груди, и он прижался в ответ, наслаждаясь тем, что чувствовал их. Ее губы, подобно миражу, маячили перед ним. Томимый жаждой, он наклонился к ним. Он жадно схватил их, неспособный к нежности, потому что давно позабыл, как надо любить. Она стояла перед ним, жадно глядя в сокровенные пределы его внутреннего святилища. Он чувствовал, как по нему циркулирует мощь обладания. Он возьмет ее сейчас, эту девушку, которая обворожила его, воспламенила, которая заинтриговала его и спасла. Они уже проделали головокружительный маршрут к своей близости. И теперь настало время для воздаяния, наказания и многовеликого экстаза в поединке тел. Он пошевелил рукой, чтобы обхватить ее затылок, опасаясь, что она сбежит от него. Другая рука лежала у нее на шее, погрузившись в роскошь ее волос. Он прижал свои губы к ее губам и открыл рот, с силой просовывая свой язык к ее языку, отклонив ее голову назад, чтобы удобней было пить ее. Она не сопротивлялась. Она жаждала, чтобы он поглотил ее целиком. Ее рот широко открылся, и она сплелась своим языком с его, и они ударились друг о друга во влажной любовной неге.

Ее руки двинулись к его груди, к его твердому животу. Она протянула руку ниже, и в то же самое время встала на цыпочки, чтобы утонуть во влаге поцелуя. Он был твердым повсюду… его низ живота, бедра, мускулистые руки, плотно окутавшие ее в пелену желания. Она чувствовала его и своими ногами. Буйный, бесстыдный, он стучался и прорывался к ней сквозь пустячную преграду из ткани. Он пил ее рот и излучал жар своего желания по всему ее дрожащему телу. Они сражались в поцелуе, стараясь перейти друг в друга, забраться внутрь тела другого в благословенном единении, которое означало бы конец собственной личности. Они потеряли всякий стыд, обезумели, издавая влажные звуки страсти, отбросив робость, потерялись в необузданном желании, когда слились воедино в этом своем первом объятии. Им не терпелось. Этот контракт должен быть подписан теплой кровью любви. Они должны слиться, и совершить соитие, узнать самые потаенные секреты друг друга, чтобы никогда снова не стать чужими. После любви может наступить ненависть, может быть что угодно, но ее никогда уже не вычеркнешь из жизненного опыта. И этот момент будет жить в них всю жизнь, незабываемый, возможно, даже непрощенный, но отрицать его будет невозможно, как день, и ночь, и красоту святости.

Сквозь окутавший ее туман желания Криста пыталась понять, что же происходит. Кто это сделал? Питер? Ответ был таков: они сделали это. Они двинулись друг другу навстречу, притянутые звездной гравитацией, и когда они спешили навстречу судьбе, сопротивляться, остановиться было невозможно. Их притяжение друг к другу было несокрушимым. Она пылала от страсти, желая лишь одного — утонуть в поте страсти ее мужчины. Он должен был овладеть каждым дюймом ее тела и использовать ее для своего удовольствия, которое будет удваиваться и ее собственным. Восхитительная покорность текла в ее венах. Он мог бы разорвать ее напополам своими руками. Его рот мог терзать ее губы. Он превратился в тело и больше не был рассудком, и она стала мягкой для его твердости, и сухой для его влажности, и сильной в своем томлении о причастии, которое скоро произойдет. Она терлась всем телом об него. Бесстыдная и похотливая, она выражала свою радость стонами, которые заглушались в тюрьме его глотки. Ее руки тянулись к нему, в отчаянии от неумелости своих прикосновений. Ее юбка всползла вверх по бедрам, трение их тел сдвинуло ее. Она была уже помята и раздавлена их соприкосновением. Она прижалась к нему, ее трусики стали влажными вокруг того жара, что кричал о нем, и он в блаженстве ударился о нее, протянув теперь руку вниз, к ее напрягшимся ягодицам, держась за них, направляя ее чресла к той его части, которая нуждалась в ней. Он задрал юбку до талии, а его рот все еще не отпускал ее. Его руки шарили по ее шелковым трусам, изумляясь твердости ее мышц, по гладкой и горячей коже спины, бедер. Пальцы нырнули в шелк и провели по контурам ее зада. Они дошли до начала расщелины, уже липкие от пота страсти Кристы. Он держал ее тугую плоть, пальцы уперлись в ягодицы. Он подвинул ее ближе. Его твердость прижалась к ее трусикам, скользила по влажной ткани, угрожая и обещая такое близкое-преблизкое будущее.