Маятник

Они просидели до того момента, когда стало совсем темно. Ещё мерцали отсветы солнечного зарева за горизонтом, а Герка всё сидел и слушал. Правда и это занятие он умудрялся совмещать с любимым делом. Рядом лежала приличная стопка набросков Андрея. Тот оказался весьма разговорчивыми и покладистым собеседником, и с удовольствием сносил Геркину прихоть.

–Дак это, -спросил Герка с оттенком недовольства, отбрасывая рисунок. – Я не понял. А почему ты не работаешь? Люди должны работать, вот, хотя бы как я. Почему ты здесь? Ты же в Хабаровске должен быть, и пахать на каком-нибудь заводе.

–Я в гостях. К дядьке приехал, в гости -смущённо ответил Андрей. –На неделю. Ну и задержался. Путина же, как говорится, день год кормит. Тут этим живут. А мне в армию скоро. Осенью. Зачислили в ВДВ. Правда, заставили в школе радистов отучиться. Я не против. Всё равно без дела. А там полное довольствие. Плюс кормёжка.

Вокруг была уже совершенная тьма, когда Герка вернулся в лагерь. За заборами тявкали собаки, и одна едва не цапнула его, когда он полез за забор за каким-то цветком. Цветок он всё-таки вырвал из свирепой пасти пса.

Подъем! Всем подъем!

– Ну вот. Опять поспать не дадут.

– А кто до часу ночи у печки песни орал? Давайте просыпайтесь. Всем подъем.

Вагин ходил между лежащих тел и монотонно повторял одно и то же, действующее, как нельзя лучше, на сонных студентов:

– Сами же решили идти в Кальму. Пленэр закончится, что будете вспоминать? Давайте, давайте. Всем подъем!

Расхаживая среди матрасов, он легонько постукивал своей палочкой, с которой почти не расставался.

– О! А это что за новость? – изумился Коля, увидев высунувшееся из-под простыни заспанное личико Викули. – А ты что делаешь здесь? Решила поменять место жительства?

Вагин улыбался. Опыта в таких случаях ему было не занимать, но он немного растерялся.

Вика тоже растерялась, увидев перед собой преподавателя:

– А где это я? Как это я сюда попала? – вскрикнула она и лукаво закрутила своей миленькой головкой, на кого бы ткнуть пальцем. – Герка! Это твои шуточки?

Герка незамедлительно расхохотался, чем сразу привлёк внимание всех, кто ещё не поднялся.

– Я то тут при чем? Во даёт! – забасил Герка. – Прикиньте, если я утром у баб проснусь!

– Ну, я бы нисколько не удивился, – улыбаясь, сказал Вагин.

Ребята дружно рассмеялись, сообразив спросонья, в чем дело. Вика вскочила и, блеснув красивыми загорелыми ножками, выскочила из спортзала, покраснев до самых кончиков ушей.

– Все равно ты скотина, Герасим! – бросила она через плечо, показав всем язык.

– Ну, все. Хватит дрыхнуть. Дима Бочкарев уже кашу гречневую варит.

– Опять гречка, – заныли все хором, а Герка громче других.

– Сколько можно желудок насиловать! Утром каша. Вечером каша. В обед рыба. У меня скоро клюв и жабры вырастут.

Герка кое-как поднялся и поплелся вслед за ребятами во двор умываться.

У плиты уже суетился Пети, а Пашка равнодушно сидел рядом и смотрел в одну точку. От котла исходили дурманящие запахи распаренной гречки. Было зябко от утренней прохлады, и все ежились.

– Молочка бы добавить! – тоскливо проныла Тимошкина.

– Во, губы раскатала! Может быть, еще сахаром посыпать?

– А ты бы, Ерема, помолчал. Весь сахар из-за тебя просыпали.

Пети, довольный собственной работой, наваливал с верхом гречку в объемные миски, а заодно, для хорошего, аппетита нахваливал её.

– Навариста кашка, душистая. Все съедайте. В дороге вас никто кормить не будет.

– А мы икру будем кушать. Нас Валерочка угостит. Правда, Валера? -нашёлся мелодичный знакомый голосок.

Вопрос застал Валерку врасплох, он чуть не подавился, посмотрев на Еву такими грустными глазами, что всем, кто знал, о чём идёт речь, стало его жалко. Потом он пошарил глазами, выискивая того, кто успел разнести его тайну.

– Ну ты же не жадина? Блохин. Как некоторые, – игриво промурлыкала Оленька, волосы которой украшал необычайно яркий цветок чайной розы. Она косо поглядывала то на Валерку, то на Инку, почему-то покрасневшую до кончиков ушей. – Заодно расскажешь нам, как ты геройски добыл её.

Валерка проглотил ком и втянул и без того короткую шею.

– За кого вы меня принимаете? – едва выдавил из себя Валерка и зашёлся на кашель.

– Я что, тихушник какой? Конечно, поделюсь. Это же для всех.

Народ оживился, а заспанные лица преобразились, предвкушая небывалый пир.

Оставив дежурного и парочку больных, закосивших еще с вечера, вся компания двинулась в сторону неизвестной загадочной Кальмы, так поэтично воспетой местными старожилами.

Из их рассказов ребята знали, что Кальма – древнее нанайское поселение. И очень красивое.

Из местного музея им было известно, что еще с давних времен нанайцы расселились по всему Амуру, промышляя в основном рыбой и тайгой, беря от природы столько, сколько нужно. Быт их почти не изменился за последние сто лет.