Майя

Гед-ла-Дан, время от времени вмешиваясь в разговор, расхваливал Майю на все лады и с плохо скрытой завистью расспрашивал о жизни в Бекле, хотя из его презрительных замечаний следовало, что он не одобряет ни бездумных развлечений, ни девушек, которые отдаются тому, кто больше заплатит. Впрочем, уроки Оккулы и Неннониры пошли впрок: Майя с ласковой снисходительностью отвечала невеже, чем заслужила одобрительную улыбку Та-Коминиона. Сам юноша говорил мало, однако не сводил с Майи восхищенных глаз, а она отчаянно заигрывала с обоими ортельгийцами, хотя ей и было жаль Бериальтиду. По мнению Майи, в их компании недоставало третьей девушки, но, по-видимому, Бель-ка-Тразета не волновали традиции пиршеств, где каждому знатному гостю полагалась прелестная спутница; а может быть, Эльвер-ка-Виррион перестарался и решил, что Майе лучше обойтись без соперниц.

Тем временем баррарз шел своим чередом; мужчины уже захмелели, шум голосов усилился. Неннонира с какой-то шерной расхаживали по пиршественному залу между длинных столов, будто цапли по берегу озера, то и дело останавливаясь и заговаривая с гостями.

Ужин подходил к концу. Майя отправилась за сластями, разложенными на столе в центре зала. Внезапно со всех сторон зазвучали громкие, восторженные крики: десять юношей в мундирах с эмблемой белишбанского полка – волчьей головой – вскочили со своих мест и решительно зашагали навстречу Майе. Не зная, что за этим последует, она торопливо отошла в сторону.

Молодые люди отодвинули стол к стене и бесцеремонно согнали с мест гостей, оказавшихся на их пути, а потом выстроились в шеренгу, сцепили руки друг с другом и замерли в ожидании знака старшего – высокого юноши, на обнаженной груди которого красовалась татуировка в виде двух сине-алых леопардов. «Ему бы искупаться не помешало», – подумала Майя, недовольно морща нос. Белишбанцы начали раскачиваться и ритмично выкрикивать какие-то слова, сопровождая возгласы одинаковыми жестами.

К Майе подошла Неннонира – она уже давно сбросила накидку и гордо выставляла напоказ серебряные украшения под полупрозрачным одеянием. Майя недоуменно приподняла бровь и кивнула на шеренгу юношей.

– А, это белишбанский обычай, – усмехнулась Неннонира. – Стрека, боевой танец. В старину воины его перед битвой исполняли, для устрашения врагов. Без него баррарз не баррарз.

Татуированный юноша начал выкрикивать какие-то заклинания на неизвестном Майе языке:

– Ки-йа, ки-йа, ки-йа! Уай ки-йа, уай ки-йя!

– А хи-ха! – ответили его соратники, делая шаг в сторону.

– Бана, бана, бана! Хи-по лана, хи-по лана!

– Ба, уай-ма!

Они принюхивались, широко раздувая ноздри, скалили зубы и мотали головами, топали и вертелись, кривили лица в жутких гримасах, хлопали в ладоши и потрясали воображаемыми копьями.

Ритм зловещего танца все убыстрялся. Воины сверкали выпученными глазами, горбились и пригибались к полу, рыча и злобно фыркая; потом поворачивались, вытянув вперед руки, и притворно бросались на противника. Время от времени татуированный юноша умолкал, и все воины дружно завывали, будто стая обезумевших волков из преисподней.

Размеренный, решительный топот, громкие хлопки в ладоши и отрывистые, звонкие шлепки по бедрам, высунутые языки на искривленных яростью физиономиях – невероятное представление зачаровывало и возбуждало зрителей, так что вскоре в зале раздались боевые кличи, одобрительные выкрики и стук кинжалов и кубков по столешницам. Белишбанцы, не прекращая приплясывать, притопывать, завывать и улюлюкать, гуськом двинулись вдоль столов, шутливо нападали на мужчин и похищали их спутниц. В конце концов у самой двери на веранду татуированный юноша воскликнул: «Уилла-уа, уилла-уа, уилла-уа!» – схватил в охапку Отавису, которая случайно оказалось поблизости, и швырнул ее своим соратникам. Два воина поймали ее, а остальные сомкнули строй вокруг них и, кружась в стремительном хороводе, унесли из зала.

Майя, затаив дыхание, следила за необычным танцем – ей очень хотелось если не присоединиться к белишбанцам, то хотя бы выучиться у них.

– Ох, какая прелесть! – воскликнула она, возбужденно обернувшись к Та-Коминиону. – Я такого в жизни не видела! А ты?

– Видел однажды, в Хёрле. Только мне лет девять было.

– Ой, а ты так умеешь?

– Нет, – улыбнулся он. – На самом деле этому долго учиться надо, только у белишбанцев все равно лучше получается, у них пустыня в крови. В прошлом они уходили в Ведьмины пески, врагов пугать, – там звук на многие лиги разносится.

– А каких врагов?

– Да каких попало… – Та-Коминион обнял ее за плечи. – Хорошо, что они с нами в поход выступают. Эркетлису худо придется. Мой повелитель, как вам белишбанцы? – спросил он у Бель-ка-Тразета. – Так и рвутся в бой, правда?

– Посоветуй Эльверу погнать на смутьянов стадо волов – больше толку будет, – проворчал верховный барон Ортельги, с отвращением отодвинув миску абрикосов в сладком вине.

– Мой повелитель, зря вы так. Они смелые и отчаянные…

– Хочется верить, – ответил Бель-ка-Тразет. – Кстати, ты помнишь, что случилось под Клендерзардом?