Читаем Майя Плисецкая. Рыжий лебедь. Самые откровенные интервью великой балерины полностью

Ну и, конечно же, весь вечер публику радовали звезды балета: Светлана Захарова, Андрей Уваров, Николай Цискаридзе, Мария Александрова, Диана Вишнёва из Мариинского театра, французы Лоран Илер и Карл Пакетт, датчанин Йохан Кобборг, Алин Кожокару из труппы Королевского театра Великобритании, русская балерина Полина Семионова из Берлина… Трудно всех даже назвать.


«Танец рук» был специально как подарок для Плисецкой сделан знаменитым Морисом Бежаром.


И в этом ярком смешении стилей, жанров, имен и музыки чувствовалась стихия по имени Майя. Большой стиль Плисецкой. Она сама всегда стремилась к новому, к революционному. Хотя во времена, когда Плисецкая танцевала в расцвете сил и таланта на сцене Большого, это было не так просто.


«Дон Кихот» стал сквозной темой юбилейного вечера.


Но по-другому она и не могла. И не может до сих пор. Даже если речь идет о юбилейных фестивалях. Ей претит сама мысль о торжествах, пропитанных нафталинной классикой. «Для меня главное – доставить наслаждение людям!» – сказала балерина в интервью «КП». Неудивительно, что в зале было полным-полно не только VIPов, но и простых москвичей. Многие из них помнят, как танцевала «наша Маечка».

На приеме

Здесь, конечно, было больше важных персон: явно постарались спонсоры-организаторы. Мелькали люди из администрации президента. Все стремились приложиться к ручке великой балерины, а заодно представить своих жен, дочерей и подруг… А вот знаменитый кузен, художник Борис Мессерер, сделавший гениальные декорации к «Кармен», бродил по залу без жены Беллы Ахмадулиной. Другой семейной четы, традиционно присутствовавшей на юбилеях балерины – Андрея Вознесенского и Зои Богуславской, – и вовсе не было. Болеют.



Церемония награждения Майи Плисецкой в Екатерининском зале Кремля орденом «За заслуги перед Отечеством» 1-й степени. Лента орденоносца должна выглядеть безупречно.


Владимир Путин: «Вам, великой балерине современности, рукоплескали зрители всех континентов, восхищались красотой, грацией и уникальным творческим долголетием…»


Майя Михайловна, несмотря на усталость, с улыбкой расцеловывалась с послами, режиссерами и просто друзьями. И вдруг бросилась на шею высокому представительному мужчине в очках. «Это же литовский профессор Нарунас Парваняцкас! – радостно воскликнула Майя Михайловна во время телефонного разговора на следующий день. – Именно он сделал мне операцию на сломанной ноге. Без него я вообще не вышла бы нынче на сцену!»

Кортес расписался на подметках ботинок, подаренных Плисецкой

Несмотря на закончившийся накануне далеко за полночь юбилейный вечер, вчера утром Майя Михайловна была уже на ногах. Фестиваль в Москве продолжается. Каждый день проходит какое-то торжество – и так все дни до 28 ноября.

А воскресным гала в Кремлевском дворце балерина очень довольна.

– Все было на таком прекрасном подъеме, на взводе. Все так старались. Меня очень тронули капельдинеры Большого, станцевавшие с корзинами цветов.


– Знаменитый испанский танцовщик Хоакин Кортес подарил вам прямо на сцене свои ботинки, в которых только что отплясывал фламенко. Это была импровизация?

– Чистейшей воды. Грош цена, если бы я это срепетировала. Потом за кулисами он расписался на подметках этих ботинок. У испанских танцоров это считается наивысшим подарком – преподнести танцевальные ботинки, в которых они выступают. Кортес в этих ботинках танцевал на сценах многих стран мира. Кстати, он сначала вообще отказался выступить на вечере.


– А почему?

– Ему не выделили время и место для репетиции. Во дворце в эти дни все работали даже ночами, так готовились. И все было занято. Он обиделся. Тогда я сама пошла к нему в гримуборную перед спектаклем. И стала просто умолять: не для них, а для меня станцуй. И он сказал: хорошо, только для тебя.


– Кстати, а как вам восстановленная Большим «Кармен», которую театр показал в минувшую пятницу?

– Вы знаете, хорошо сделали. И очень правильно, что меня не копировали.


– Майя Михайловна, поздравляем вас от имени всех читателей «КП». И с юбилеем, и с наградой – орденом «За заслуги перед Отечеством» I степени.

– Как орденом? А я еще ничего не знаю!


– А разве вам Путин не звонил?

– Он позвонил мне в машину в воскресенье, когда я ехала в театр. Президент звонил из Японии. Извинился, что не может лично поздравить. Произнес много прекрасных слов.


– А про награду?

– Он сказал только, что вручит ее к концу года. Но какая – не говорил.


Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих кумиров XX века
100 великих кумиров XX века

Во все времена и у всех народов были свои кумиры, которых обожали тысячи, а порой и миллионы людей. Перед ними преклонялись, стремились быть похожими на них, изучали биографии и жадно ловили все слухи и известия о знаменитостях.Научно-техническая революция XX века серьёзно повлияла на формирование вкусов и предпочтений широкой публики. С увеличением тиражей газет и журналов, появлением кино, радио, телевидения, Интернета любая информация стала доходить до людей гораздо быстрее и в большем объёме; выросли и возможности манипулирования общественным сознанием.Книга о ста великих кумирах XX века — это не только и не столько сборник занимательных биографических новелл. Это прежде всего рассказы о том, как были «сотворены» кумиры новейшего времени, почему их жизнь привлекала пристальное внимание современников. Подбор персоналий для данной книги отражает любопытную тенденцию: кумирами народов всё чаще становятся не монархи, политики и полководцы, а спортсмены, путешественники, люди искусства и шоу-бизнеса, известные модельеры, иногда писатели и учёные.

Игорь Анатольевич Мусский

Биографии и Мемуары / Энциклопедии / Документальное / Словари и Энциклопедии
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное