Майкл Льюис

налоговых послаблений, и даже Раньери со всей своей командой ничего заранее не знал. Но вот

эти громадные субсидии от конгресса стали реальностью. Да здравствуют материнство и

собственные дома! Конгресс Соединенных Штатов буквально спас Раньери и его команду.

Единственное на всю Уолл-стрит отделение закладных, развернутое по полному штатному

расписанию, перестало быть непонятной, ненужной и дорогостоящей бессмыслицей. Теперь это

была процветающая монополия.

Все вышло по ошибке. Боб Далл предполагал, что рынок начнет бешено расти потому, что, как он отмечал в меморандуме, люди будут жить все просторнее, усилится движение из

промышленных районов на юг и пр. Все это оказалось существенными факторами дальнейшего

расширения рынка, но толчком к росту послужили простые налоговые льготы. Похожая история

получилась бы, если бы Стивен Джобс, заложивший основы Apple Computer в своем гараже, начал с того, что купил офисные помещения, построил сборочные линии, нанял двести тысяч

продавцов и написал рекламные брошюры прежде, чем изготовил первый пригодный для сбыта

компьютер. Уже потом кто-то другой изобретает персональный компьютер, и, увидев это, Джобс

вступает в дело и дает своей прежде бессмысленной, но уже готовой инфраструктуре название: Apple Computer.

Для торгующих облигациями каждый день торговли воспринимается как последний.

Краткосрочность перспектив дает им дерзость для того, чтобы эксплуатировать слабости

положения клиентов, не заботясь о том, как это скажется на их отношениях в будущем. Они

стараются ухватить немедленно все, что можно. Позиции продавца, отчаянно нуждающегося в

деньгах, слабы. Его меньше заботит, сколько ему дадут, чем когда будут деньги. Президенты

сбербанков отчаянно нуждались в деньгах. Они прибывали в отдел закладных Salomon Brothers со шляпой в руке. Но если они даже не пытались скрыть своей слабости, что им стоило выписать

чек на Salomon Brothers?

Ситуацию усугубляла невежественность сбербанков. Члены Клуба 3-6-3 не проходили

обкатки на рынке облигаций, они не умели играть в покер лжецов. Они не представляли, как

устроены мозги у их противников. Они не знали ценности того, что намеревались продать.

Иногда они даже не знали условий (срок до погашения, процент) по своим ссудам. Они знали

только одно - что им позарез нужно продать. Маклеры Salomon Brothers вспоминают об общем

для них всех совершенно невероятном качестве: как бы грубо с ними ни обращались, они

возвращались вновь и вновь. Они вели себя как утки, которых я однажды наблюдал на охоте, организованной для людей из корпораций: их приучили вновь и вновь пролетать над полем, где

разместились охотники, пока их не отстреляли всех до последней. Не нужно быть Чарлзом

Дарвином, чтобы понять, что этот вид обречен на вымирание.

В память маклера Тома ДиНаполи врезался разговор с президентом одного Сбербанка.

«Он хотел продать тридцатилетние кредиты (с одинаковой ставкой процента) на сумму сто

миллионов долларов и купить другие ссуды на ту же сумму плюс наличность. Я сказал ему, что

поставлю (куплю) его займы по 75 центов за доллар и предлагаю ему другие по 85». Президент

Сбербанка почесал затылок и задумался над числами. Он продавал почти точно такие же

кредиты, что и покупал, но при этом терял пустяковину - десять миллионов долларов. Можно

сказать иначе: Сбербанку предложили выплатить Salomon Brothers комиссионные за

оформление сделки в размере десяти миллионов долларов. «Кажется, для меня это не слишком

выгодная сделка», - сказал президент Сбербанка. ДиНаполи был готов к этой реплике. «Да, в

экономическом плане такое невыгодно, - ответил он. - Но попробуйте взглянуть иначе. Если вы

не пойдете на это, то останетесь без работы». Разговор случайно подслушал другой маклер, который говорил с другим президентом другого Сбербанка, и просто взорвался от восторга. Он

очень живо вообразил себе, как человек на том конце телефонного провода прямо изнывает от

безнадежности и необходимости немедленно что-нибудь продать.

«Октябрь 1981 года оказался самым развратным периодом в истории рынков капитала, -

рассказывает Ларри Финк, совладелец входящей в группу Blackstone фирмы Steven Schwartzman, Peter Peterson and David Stockman. В октябре 1981 года Финк возглавлял в First Boston маленький отдел торговли закладными, которому вскоре предстояло сильно разрастись и

стать главным конкурентом Леви Раньери. - Лучше всего вели себя те сбербанки, которые не

делали вообще ничего. Все, кто пытался играть по-крупному, были изнасилованы».

Может быть. Но эти сделки, как и всё, что происходит на рынке облигаций, заключались по

обоюдному согласию между взрослыми людьми, а покупатель должен смотреть - что он, собственно, покупает. Если бы такое происходило на боксерском матче, его пришлось бы

отменить, чтобы слабейший противник не был убит. Но это был не бокс. В любом случае все

могло бы быть еще хуже. У Раньери было чувство милосердия, и, когда удавалось, он встревал, чтобы защитить президентов сбербанков от собственных маклеров. Маклер Энди Стоун