Майкл Льюис

когда они шли по 10. Тогда наш исследовательский отдел выдавал обзор, сообщавший, что

облигации, которые ты только что купил по 12, стоят на самом деле 20. Или что нам нужно купить

этого самого еще на шесть миллиардов. Вся Улица сидела у экранов и видела, что идет скупка, и

они вычисляли: „Розница покупает, лучше бы нам тоже купить", и помогали нам выбраться из

этой позиции». Перевод: Salomon Brothers могла диктовать правила игры на рынке ипотечных

облигаций и направлять ее.

Время шло, и Раньери мог себе позволить меньше участвовать в повседневной торговле.

«Леви как никто умел видеть картину в целом, - рассказывает Энди Стоун. - Он говорил, что в

следующие две недели ипотечные облигации будут расти лучше, чем казначейские векселя, и в

95 случаях из 100 бывал прав. А когда ошибался, всегда мог вызвать к себе дюжину сбербанков

и уговорить их выкупить нашу позицию по закладным». Но Раньери не был столь же хорош в

деталях, и маклерам пришлось самим углубиться в подробности работы рынка облигаций.

«Маклеры стали иными, - рассказывает ветеран торговли ипотечными облигациями Сэмюэл

Сакс. - Они набрали к себе классных технологов, которые начали дробить ипотечные облигации

на мелкие части. Рынок стал настолько сложным, что Леви уже не мог удерживать в голове все

важные детали».

Молодые маклеры имели дипломы МВА, были докторами наук. Первым в этом новом

поколении появился Кронталь, затем пришли Гаупт, Рот, Стоун, Бриттенхэм, Нэдулман, Баум, Кенделл и Хью Рубин. Эти молодые маклеры умели замечательно ловко использовать

склонность заемщиков не вовремя погашать ссуды. Есть прекрасный пример того, как Уолл-стрит

нажилась на путанице в Вашингтоне. Стив Рот и Скотт Бриттенхэм сделали десятки миллионов

долларов на торговле федеральными строительными кредитами, которые выдавались фирмам, строившим жилища, под гарантии федерального правительства. В 1981 году в бюджете

федерального правительства был значительный дефицит. Приняли программу распродажи

активов. Среди продаваемых активов были ссуды строителям дешевого жилья, выдававшиеся в

1960-х и 1970-х годах. Кредиты эти выдавались по ставкам ниже рыночных, то есть

представляли собой субсидии. Из-за низкого купонного процента на открытом рынке их всегда

продавали со значительной скидкой к номиналу, обычно по 60 центов за доллар. Так что, например, 30-летний кредит на сумму 100 миллионов долларов, по которому выплачивали 4

процента годовых (а при вложении этих денег, скажем, в казначейские облигации можно было

получать 13 процентов годовых), шел по цене 60 миллионов долларов.

О продаже федеральных кредитов в «Wal Street Journal» появилось крошечное

объявление. Похоже, что его прочитали только два человека - Рот и Бриттенхэм. Сегодня

Бриттенхэм вспоминает: «Мы годами доминировали на этом рынке. В 1981 году, когда я начал

этим заниматься, мы были единственными, кто их покупал». Игра оказалась очень азартной.

Фокус был в том, чтобы заранее угадать, какой из федеральных кредитов будет погашен раньше, потому что, когда это происходило, владельцу ссуды, кредитору, доставалась громадная и

мгновенная прибыль. И все дело было в том, что эти кредиты шли со скидкой от номинала. Когда

Рот и Бриттенхэм покупали по 60 центов за доллар ссуду, долги по которой немедленно

покрывались заемщиком, они на каждый купленный доллар кредита получали по 40 центов

прибыли. Чтобы выигрывать в этой игре, нужно было уметь находить ситуации, в которых ссуды

погашались досрочно. Было два возможных варианта.

Во-первых, финансовые неурядицы. Когда организация попадала в сложный переплет, всегда возникали перспективы. «Было здорово, когда удавалось найти программу жилищного

строительства, у которой не было денег для оплаты закладных, - рассказывает Бриттенхэм. -

Было здорово, что кредиты имели гарантии федерального правительства, и в случае дефолта

оно целиком погашало обязательства. Можно было мгновенно получить миллионы долларов

прибыли».

Другим вариантом, когда можно было рассчитывать на выкуп закладных по номиналу, были дорогие строительные проекты. Бриттенхэм вспоминает: «Нужно было найти классное

жилье, отнюдь не трущобы, а нечто с хорошим бассейном, теннисным кортом, микроволновками.

Когда удавалось найти такой вариант, можно было поздравить себя - „есть шанс это дело

конвертировать"». Для конвертации нужно было уговорить обитателей этих жилищ выкупить

закладные на них у собственника/застройщика, который в свою очередь возвращал ссуду

правительству. Когда правительство получало свои деньги, оно возвращало Роту и Бриттенхэму

номинальную величину кредита, который был выкуплен ими по цене 60 центов за доллар. Двое

молодых выпускников университета с Уолл-стрит, обследующих национальные проекты

жилищного строительства в поисках плавательных бассейнов и безденежных жильцов, могли

показаться смешными, пока они не достигли своего и не заработали 10 миллионов долларов.

Изумляет то, что люди из Вашингтона, которые должны были заниматься этими проектами, не

сделали того же самого. Но они не понимали истинной стоимости займов. Они рассчитывали, что