Майорша

Карягинъ. Какъ Федосья Игнатьевна комедію строитъ себѣ на потѣху. Шутка ли! чуть не горами качаетъ. Ваша милость на что грузны, а и то перышкомъ завертѣлись.

Териховъ [Сладкову]. По дѣломъ тебѣ, по дѣломъ!

Сладковъ. Но, позвольте, господа…

Феня. Слушайте, я что скажу. Перво-на-перво — здравствуй, Андрей Филатычъ. Хозяевамъ поклонъ, а тамъ ужъ и говори.

Сладковъ. Вотъ это такъ! Вѣжливости поучить нс мѣшаетъ, не мѣшаетъ.

Карягинъ [съ поклономъ]. Здравствуйте, Федосья Игнатьевна. За поклономъ, какъ и за рѣчью, дѣло не станетъ. [Кланяется Терихову]. Максиму Гаврилычу! Не осудите. Невѣжа я и мужикъ. Барыня научитъ зато, какъ быть намъ напредки.

Феня. Научитъ. Садись теперь, гостемъ будешь. Сказалъ ты, умный человѣкъ, потѣху себѣ я устроила. Что Сергѣемъ Дмитричемъ тѣшиться? Сергѣй Дмитричъ человѣкъ добрый, веселились мы попросту и сама бы я въ плясъ пошла. Есть потѣха другая, и ужъ точно что потѣха! Ходитъ человѣкъ, высоко голову носитъ, поверхъ глядитъ всѣхъ. И силёнъ-то онъ, и пригожъ, не бабьимъ умомъ живетъ, и подходы къ намъ, дурамъ, у него молодецкіе. Такого возьмемъ, Андрей Филатычъ. А расходится если — дубы ворочаетъ, что твой медвѣдь. Гдѣ, кажется, и совладать съ такимъ? Вѣрно? А глядишь: пробьютъ кольцо въ морду Мишеньки, на цѣпь примкнутъ и будетъ онъ, съ козой деревянною, передъ бабой же плясать вприсядку. Вотъ ужъ это такъ потѣха!

Сладневъ [аплодируя]. Браво, браво! Ха-ха-ха!

Феня. А вамъ, Сергѣй Дмитричъ, послѣ трудовъ закусить не мѣшаетъ. Максимъ Гаврилычъ, угостите. Вотъ ключи. [Даетъ ключи].

Териховъ. А ты, Андрей Филатычъ?

Карягинъ. Нѣтъ-съ, благодаримъ покорно.

Сладневъ. Аппетитъ отбило, ха-ха-ха!

Териховъ. А то приходи. [Уходитъ въ лѣвую дверь].

Сладковъ. Подбодримъ, хе-хе-хе! [Уходитъ за маіоромъ].

ЯВЛЕНІЕ VIII Феня и Карягинъ

Карягинъ [сумрачно и молча наблюдаетъ Феню, не обращающую на него никакого вниманія]. А кому же это кольцо пробьютъ? Позвольте полюбопытствовать.

Феня. Не знаешь?

Карягинъ. Не знаю-съ. [Молчаніе]. Что же молчите, Федосья Игнатьевна?

Феня. Жду, что ты скажешь.

Карягинъ. Наши рѣчи мужицкія неравно вашей милости не въ угоду будутъ.

Феня. Глупыя — не въ угоду. Намедни пришелъ — научить тебя какъ челомъ бить, просишь, въ холопы покорные набиваешься. Нынче — опять. Все то же и толку нѣтъ. Что съ возу упало, то пропало. Нѣтъ ли новенькаго чего, Андрей Филатычъ?

Карягинъ. Сказалъ бы я… Много про вашу честь припаслось у меня.

Феня. Ну-ка, что? Первое — отъ Паши поклонъ… [Андрей встряхиваетъ волосами и съ подавленнымъ вздохомъ приникаетъ на руку]. Поклонъ и спасибо. Отъ матери тоже — поклонъ и опять же спасибо. Отъ Андрея Филатыча…

Карягинъ [быстро обертывается къ ней]. Что-съ?

Феня. Ха-ха! Скажи что — узнаемъ. Припасено не мало, да въ горлѣ застряло. Бываетъ этакъ-то.

Карягинъ [встаетъ въ сильномъ волненіи]. Не тревожь ты меня, Федосья Игнатьевна, не тревожь! [Отходитъ въ дальній уголъ].

Феня. Жена успо-ко-итъ!

Карягинъ. Жена!

Феня. Еще какъ! «Соколъ мой ясный, ненаглядный Андрюшенька», скажетъ. — «Взгляни мнѣ въ очи любовныя, поцѣлуй! обниму, на грудь бѣлую кудри твои размечу, убаюкаю!»

Карягинъ [медленно подойдя, схватываетъ ее за руку]. Замолчи ты!

Феня. О-о! [Вырываетъ руку]. Близко подошелъ, Андрей Филатычъ! [Встаетъ].

Карягинъ. [Задыхаясь]. Зачѣмъ же ты, змѣенышъ, въ душу ко мнѣ заползла? Зачѣмъ взглянешь, бывало — искры изъ глазъ твоихъ сыпятся? Зачѣмъ между мной и женой усмѣшка твоя черной кошкой проскакивала? А подъ ракитой? Зачѣмъ ты меня словно полымемъ охватила? Я, какъ шальной, потомъ мыкался, покоя не зналъ, и домой летѣлъ, точно ураганомъ несло меня въ твою сторону!

Феня. Вотъ это любо! Хороша твоя рѣчь и стоитъ тебя за нее еще подъ ракитою поцѣловать разокъ; ужъ не за Пашу теперь… забылъ ты, какъ дѣло-то было… а за эту самую рѣчь… Да жаль, одного нѣтъ…

Карягинъ. Чего нѣтъ-то?

Феня. Охоты! [Уходитъ въ лѣвую дверь].

Карягинъ. Какъ же… значитъ, силы на мнѣ ты пытала? Иль того ради, чтобъ на цѣпь, да предъ тобою вприсядку? Ой, Федосья Игнатьевна, остерегись! Пока гнется — не ломится, а коль сломится… [Заканчиваетъ выразительнымъ жестомъ и повернулся уйти].

ЯВЛЕНІЕ IX Карягинъ и Сладневъ [входитъ слѣва, пережевывая и отирая салфеткой жирныя губы]

Сладневъ. А, душа моя! на пару словъ.

Карягинъ. Чего вамъ?

Сладневъ. Ха-ха! чего всѣмъ нужно, мой милый, и что такъ трудно достать, — денегъ.

Карягинъ. Какъ?

Сладневъ. Понимаешь ли, я скоро отдамъ… или хлѣбомъ возьмешь… Только пожалуйста, братецъ…