Майорша

ЯВЛЕНІЕ III Волжинъ, Анна Захаровна и Териховъ

Териховъ [входя]. Вы зачѣмъ-съ?

Анна Захаровна. Батюшка, Максимъ Гаврилычъ, Тиша мой изъ-подъ вѣнца убѣжалъ!..

Териховъ. Ни до васъ, ни до Тиши никакого мнѣ дѣла нѣтъ-съ. Какъ вы осмѣлились!..

Анна Захаровна. Я мать! Пропалъ вѣдь онъ, батюшка, искали, искали…

Териховъ. Опять свое! [Наступаетъ]. Да какъ вы смѣли носъ сюда показать!..

Волжинъ [удерживая его]. Дядя, дядя, что вы!

Териховъ. Да знаешь ты, кто она, эта женщина, знаешь?

Волжинъ. Не знаю. Но какъ же можно…

Териховъ. Нѣтъ, позволь! Она сплетница, колотырка! У нея на языкѣ шило наточишь!

Анна Захаровна [грубо]. Что-жъ языкъ мой — брусокъ что ли по вашему?

Териховъ. Вонъ! сейчасъ… или я… [Наступаетъ].

Волжинъ [опять удерживаетъ]. Дядя, да полно вамъ!

Анна Захаровна. Хорошо, когда такъ! Только-бъ мнѣ Тишу найти… Ужъ будутъ у тебя дегтемъ ворота вымазаны!

Териховъ [рванулся]. Ахъ ты…

Анна Захаровна [вылетая въ заднюю дверь]. Будутъ, будутъ! Провалиться, если не вымажу!

ЯВЛЕНІЕ IV Волжинъ и Териховъ

Териховъ [въ изнеможеніи опускается на диванъ]. Охъ, проклятая!

Волжинъ. Какъ можно такъ выходить изъ себя! Успокойтесь пожалуйста. Не дать ли вамъ чего-нибудь… хоть воды съ сахаромъ?..

Териховъ. Воды съ сахаромъ! Какая тутъ, другъ мой, вода съ сахаромъ… эхъ!.. «Дуракъ ты, дядя, — думаешь — дуракъ!» Правда, Гриша?

Волжинъ. Вздоръ какой!

Териховъ. Нѣтъ, вѣрно. Я самъ себѣ опостылѣлъ, Ты Архипа спроси… [Волжинъ отвертывается, чтобы скрыть улыбку] Эта бестія въ глаза мнѣ такія истины высказываетъ… Да я самъ, самъ чувствую… А ты, мой милый, рѣшительно ѣдешь сегодня?

Волжинъ. Да, дядя.

Териховъ. Экій ты, чтобы еще погостить!.. Да нѣтъ, я знаю — тебѣ не нравится… тебѣ все здѣсь не нравится.

Волжинъ. Что скажете! Ужъ это совсѣмъ нехорошо, дядя,

Териховъ. Послушай, а… а Феня?

Волжинъ. Что?

Териховъ. Ну, какъ… какъ она… какова?.. и… и… словомъ, что ты про нее скажешь?

Волжинъ. Кромѣ хорошаго ничего.

Териховъ [тяжело вздохнувъ]. Эхъ, Гришуха!.. [Всталъ, обнялъ Волжина одною рукою, хотѣлъ что-то сказать, но всхлипнулъ и поспѣшно утеръ рукавомъ слезу]. Пойдемъ! Отъ матери твоей кой-какія бумаги остались. Возьми. Волосики твои берегла покойница, какъ ленъ бѣленькіе, каракульки твои — все цѣло. Пойдемъ. [Обнявшись, идетъ съ нимъ въ дѣвой двери, во задерживается]. Гриша! когда умирать стану, позову тебя, не откажи…

Волжинъ. Ахъ, дядя, что вы говорите сегодня!

Териховъ. Не за горами другъ, близко! [Уходятъ].

ЯВЛЕНІЕ V Феня и Сладневъ

Феня [тихо входитъ справа и озирается]. Собрался. [Подходитъ въ картинѣ, задумчиво откинула полотно, взглянула; опустивъ полотно, ходитъ]. Уѣзжай, уѣзжай… [садится и задумывается].

Сладневъ [входитъ изъ задней двери]. Ma belle! [Цѣлуетъ ея ручки]. Что можетъ быть пріятнѣе, если сразу найдешь, кого ищешь! Ѣду сюда — думаю о васъ. Вхожу — вы первая…

Феня [прерываетъ]. А что, если намъ взять, да въ Москву прокатиться, Сергѣй Дмитричъ?

Сладневъ [озадаченъ]. Въ Москву!.. А чтобы вы думали, вотъ мысль! [Прищелкнувъ пальцами] вотъ блестящая мысль. Знаете-ли, я просто въ восторгѣ.

Феня. Очень рада.

Сладневъ. Да, да!..

             «Москва! Какъ много въ этомъ звукѣ
             „Для сердца русскаго слилось!“

Возьмите — эта, эта маститая старина соборовъ. Какія воспоминанія! Тутъ Василій Блаженный. Что за главы, что за поразительныя главы! Спасскія ворота, въ которыя нѣкогда въѣзжалъ Пожарскій и на которыхъ премило играютъ куранты. И какъ разъ — Лобное мѣсто, гдѣ рубили, рубили и рубили! Тамъ сундучный рядъ, пирожки — объяденіе, и что за квасъ!.. Блескъ и великолѣпіе дворцовъ. Малахитъ, бронзы, мраморы… И вездѣ орлы, на рѣшеткахъ, на башняхъ орлы!.. Видъ на Замоскворѣчье приводитъ въ восторгъ… Тамъ пыхтятъ фабрики, здѣсь свистятъ и снуютъ пароходы. Впрочемъ, это по Невѣ, хе-хе! Но и въ Москвѣ — что-то туэрное… Прелесть, прелесть! Я вамъ все покажу. Театры, музеи, галлереи — все! Я буду вдыхать въ себя ароматъ вашихъ впечатлѣній и… и буду блаженствовать.

Феня. Будемъ блаженствовать. Но Максимъ Гаврилычъ надуется.

Сладневъ. Онъ? Пустяки! Ужъ это было бы такъ глупо, такъ глупо!.. Конечно, онъ не понимаетъ. Между нами, онъ-таки порядочный пентюхъ.

Феня. Вотъ какъ! А еще другомъ его называетесь.