Майорша

Андрей [Ивану, выносящему стулья]. А Федосья Игнатьевна? Проси чай, молъ, кушать. И матушку зови. [Иванъ уходитъ. Подавая Волжину стулъ]. Просимъ покорно. [Пашѣ]. Искрестилъ баринъ нашъ прудъ вдоль и поперекъ, всѣ мѣста, чай, спозналъ. Вчерась съ маіоршею… [Волжину], то бишь, тетенькой вашей… кататься изволили?

ЯВЛЕНІЕ VIII Андрей, Волжинъ, Паша, Фена и Авдотья Ивановна

Феня [въ дверяхъ, съ распущенными волосами]. Каталась. Глядите, какова! [Встряхиваетъ годовой]. Точно русалка.

Авдотья Ивановна [входитъ]. Велѣла мнѣ, старухѣ, волосы себѣ расчесывать, хе-хе! [Волжину]. Здравствуйте, баринъ! — Сызмальства это любила. Нѣтъ-нѣтъ, да скажетъ, бывало: ну-ка, мать, возьми гребень, побалуй. [Обѣ садятся къ столу. Феня рядомъ съ Волжинымъ. Паша проворно наливаетъ и подаетъ чай].

Андрей. Такъ-то пригляднѣе будетъ.

Феня [Волжину]. На русалку похожа?

Волжинъ [улыбаясь]. Не совсѣмъ.

Феня. А какія же русалки бываютъ?

Авдотья Ивановна. И, матушка, кто ихъ видалъ!

Феня. Да Григорій Петровичъ первый тебѣ. Говоритъ, я не похожа, значитъ, настоящихъ видалъ.

Волжинъ [разсѣянно слушавшій, вынимаетъ сигару]. Курить позволяется?

Авдотья Ивановна. Кури батюшка, кури. Мы не старой вѣры. [Волжинъ закуриваетъ].

Андрей. Ха! [Волжину]. Только было Федосья Игнатьевна разошлась, про русалокъ вамъ, пригожа-ль такъ, а вы… ха-ха! о табакѣ!

Паша [робко] Между рѣчью-то отчего-жъ? [Андрей сурово взглянулъ на жену].

Феня [Пашѣ]. Заступка не къ мѣсту, что въ косу дурманъ.

Авдотья Ивановна [съ ироніей]. Да тебѣ, матушка, въ косу теперь ничего не воткнешь: расплетенная, хе-хе-хе!

Андрей [съ ироніей]. Что-жъ, и отъ ума, матушка, обмолвка случается. На-ка, Паша, налей! Григорій Петровичъ, сливочекъ не угодно ли? Федосья Игнатьевна… Просимъ покорно! Въ старину разсказывали, когда русалки эти водились, сидятъ въ тростникахъ онѣ, волосы зеленые чешутъ, на мѣсяцъ глядятъ, пѣсни поютъ заунывныя, да молодца, что пройдетъ иль поѣдетъ, къ себѣ поджидаютъ. А завидѣли — хохотъ, игра пойдетъ у нихъ, плещутся, зовутъ молодца къ себѣ въ рѣку идти. Тѣломъ что молоко бѣлы, изумрудами очи горятъ, красивы на диво! А не стерпитъ молодецъ, кинется, — ко дну, какъ топоръ, пойдетъ. Больше не надобенъ. Вотъ каковы эти русалки, Федосья Игнатьевна, были. Можетъ и нонѣ между насъ онѣ водятся, не въ водѣ живутъ только. Знавали такихъ-то, Григорій Петровичъ? [Выразительно взглянулъ на Феню и пьетъ чай].

Волжинъ. Да или нѣтъ — не интересно. А за разсказъ спасибо. Хорошъ.

Феня [смотритъ передъ собою, облокотившись на руки]. Хорошъ да не полонъ. Про то, какъ цѣлуютъ, милуютъ русалки молодца — умолчалъ Андрей Филатычъ. А затѣмъ онъ имъ, молодецъ этотъ, и надобенъ.

Андрей [вспыхнулъ, но сдержался]. Такъ и знать будемъ.

Авдотья Ивановна [значительно]. Отъ лишняго знатья разумомъ будешь богаче, Андрей Филатычъ.

Паша [съ мольбой и укоромъ]. Маменька!

Волжинъ [съ недоумѣніемъ]. Странно, господа, почему этотъ разговоръ о русалкахъ повліялъ на васъ какъ-то… особенно?

Андрей [злобно взглянувъ на Феню]. И вамъ, Григорій Петровичъ, слово въ немъ выпало, хорошее, да вы не примѣтили, иль примѣтить не захотѣли. А вѣдь это обида.

Волжинъ. Кому? Что вы! Вотъ ужъ далекъ отъ всякой обиды!

Паша [подавая ему чай, ласково]. И, полноте, шутки все. Шутитъ Андрей Филатычъ.

Андрей. Шучу я, Федосья Игнатьевна?

Феня [кусая губы, гнѣвно]. Вздоръ мелешь! [Сильнымъ движеніемъ руки отбрасываетъ волосы назадъ, проворно собираетъ ихъ и закалываетъ въ косу].

Андрей. Ха-ха! и русалкой вамъ быть не охота больше!

Паша [въ смущеніи наклоняется къ мужу]. Перестань, Андрюша.

Андрей [досадливо]. Постой! [Фенѣ]. Волосы-то скрутили. И зачѣмъ, если не требуется, хе-хе! Не къ мѣсту если!

Феня [поблѣднѣла и встала]. Андрей!

Волжинъ [вставая, Фенѣ]. Что съ вами?

Феня. Оставьте. [Отходитъ. Андрею]. Къ мѣсту, или не къ мѣсту — не твоего ума дѣло.

Андрей. Моего вышло, коль вашу честь съ мѣста подняло.

Феня. Каковъ бы онъ ни былъ тамъ, умъ-то твой, все-же выше головы своей ты не прыгнешь, дальше круга своего не заѣдешь. Твое — все тутъ! [Киваетъ на Пашу, робко опустившую голову]. И больше тебѣ взять нечего. Вотъ какъ: еслибъ въ тебѣ демонъ сидѣлъ, такъ и тотъ объ меня рога обломаетъ.

Андрей. Та-акъ-съ! [Порывисто всталъ и шагнулъ къ Фенѣ. Паша въ испугѣ схватываетъ его за руку. Онъ такъ тряхнулъ ею, что Паша падаетъ].

ПАША. Ой!