Майорша

Волжинъ [съ улыбкой]. «Кому что нравится». [Идетъ вправо].

Феня. Куда же вы?

Волжинъ. А вонъ Провъ съ бреднемъ меня дожидается. Хотимъ рыбу ловить. [Уходить].

ЯВЛЕНІЕ V Феня и Паша

Феня. Злитъ! И на него, и на себя досадно.

Паша [выходя изъ калитки]. А я думала — къ намъ зайдешь, Феня. И мать дожидаетъ.

Феня. Ужъ не рады-ль мнѣ будете? Такъ-ли-сякъ, шла было, да Григорій Петровичъ заговорилъ. [Оглядывается на прудъ вправо]. Вонъ они, рыболовы!

Паша. Хорошій какой этотъ Григорій Петровичъ!

Феня [беретъ ее подъ руку]. Чудной онъ, Паша. Заглядится на прудъ, на деревья, на то, какъ тростникъ вѣтеръ качаетъ, гуси плывутъ какъ, и лицо станетъ у него доброе, взглядъ ласковый, улыбается, словно близкаго человѣка завидѣлъ.

Паша. Да, онъ добрый.

Феня [досадливо]. Только ни до кого ему дѣла нѣтъ. На тебя смотритъ, съ тобой говоритъ, а замѣтно, что дума совсѣмъ о другомъ, да и видитъ-то онъ тебя будто не видитъ.

Паша. Что мудренаго! Не такихъ, какъ мы, видывалъ. Въ насъ, поди, и замѣтнаго для него нѣтъ ничего.

Феня. Ой-ли! Мельничиха, говорилъ, такая у васъ раскрасавица, хоть сейчасъ пиши!

Паша. Ну-у… для себя хороши, а тамъ смѣйся не смѣйся какое дѣло!

ЯВЛЕНІЕ VI Феня [вначалѣ], Паша и Андрей [незамѣтно входитъ справа и слушаетъ]

Феня [вспыльчиво]. Э, съ тобой говорить — все равно, что тальки мотать. Смиренница! Я вотъ такъ не могу. Иное слово въ ухо влетитъ — всю тебя взбаломутитъ; на языкъ отвѣтъ просится, такой отвѣтъ, чтобъ ожгло имъ, даромъ, что виды видывалъ, да не такихъ, какъ мы — деревенщины, въ памяти держитъ… Ну, я къ матери пойду. [Быстро уходитъ въ домъ].

Андрей. Чего она? Иль поссорились?

Паша. Нѣтъ. Такъ вспыхнула, досадуетъ.

Андрей. На кого?

Паша. Да на Волжина, Григорія Петровича.

Андрей. Ну?

Паша [съ улыбкою]. Не дивимъ мы его. Сказала ей: ему, молъ, въ насъ и примѣтить нечего — вспыхнула.

Андрей [значительно сдвинувъ брови]. Отъ этого. Гмъ!

Паша [робко]. Да вѣдь къ слову пришлось про Волжина-то, Андрей Филатычъ. Она и прежде была неспокойна.

Андрей. Будетъ!

Паша. На нее какъ найдетъ, самъ знаешь… [Застѣнчиво]. Опять же, насъ вмѣстѣ видѣла… приласкалъ ты…

Андрей [съ горечью]. Нужны мы ей, какъ же! [Паша испуганно смотритъ на мужа]. Нѣтъ, Прасковья, у меня пелена съ глазъ спадать стала. Видѣлъ я вчерась, какъ Федосья Игнатьевна господина Волжина въ лодкѣ катала, сама гребла. Взмахнетъ веслами — грудь на выкатѣ, сама извивается, брызгами его обдаетъ, смѣется… Пѣсню потомъ затянула. И пѣла-жъ! По водѣ понеслось, въ лѣсу откликалось, въ тростникахъ замирало, заслушаться надо! А выплыли на стремнину, какъ вскочитъ, да ну лодку качать! «Утоплю, — кричитъ. — Что, боитесь?! Бойтесь меня, Григорій Петровичъ, я страшная»! — Это что-жъ будетъ такое, а?… Нѣтъ, Паша, у меня на эти дѣла глазъ зорокъ. [Отходитъ и смотритъ на прудъ].

Паша [про себя]. Господи, опять бѣда!.. Какъ говорилъ-то! [Печальная тихо идетъ къ калиткѣ].

Андрей. Паша!

Паша [останавливаясь]. А?

Андрей. Волжинъ съ Провомъ сюда гребутъ. Чай пить позову. Накрой-ка въ саду. Федосья у матери?

Паша. Къ ней пошла.

Андрей. Ну, такъ живѣе. [Паша уходитъ въ домъ]. Сюда гребите, ко мнѣ! Берегъ крѣпкій, не вязко.

ЯВЛЕНІЕ VII Андрей, Волжинъ и Провъ [подъѣзжаютъ въ лодкѣ]. Паша и Иванъ Хохуля

Андрей. Накатались? [Киваетъ на бреденъ на лодкѣ]. Иль рыбу ловили?

Волжинъ. Нѣтъ, Прова разсказы слушалъ.

[Андрей помогаетъ Волжину выйти на берегъ. Паша выходитъ изъ дона съ чайнымъ приборомъ на подносѣ и скатертью. За нею Хохуля несетъ самоваръ].

Паша. Пособи-ка, Иванъ. Такъ. Стульевъ изъ горницы вынеси. [Приготовляетъ чай. Хохуля уходитъ въ домъ].

Андрей. Старикъ у насъ мастеръ разсказывать, Милости просимъ, Григорій Петровичъ, чайку попить съ нами. А ты, Провъ, погляди-ка на мельницѣ. Виногробскіе, видѣлъ я, возы подвезли.

Провъ. Пойду, батюшка. [Привязавъ лодку, уходитъ].

Андрей. Мужикъ добрый. Про что-жъ онъ вамъ?

Волжинъ. Все про курганъ.

Андрей. Вонъ энтотъ? [Указываетъ черезъ прутъ влѣво]. Костянымъ называется. Каждый годъ изъ него по овражкамъ страсть костей вымываетъ. Просимъ покорно! [Идутъ съ Волжинымъ къ калиткѣ]. Сѣча въ татарщину была тутъ великая. [Пропускаетъ Волжина въ калитку]. Пожалуйте! По веснѣ нонче кувшинчикъ съ монетками вымыло, да копье мурзамецкое.

Паша [на поклонъ Волжина]. Здраствуйте, Григорій Петровичъ!