Майские ласточки

— И то похвально. — Дед положил руку на колено Чеботарева. — Опасно стоять на месте. В наше время, Николай Евдокимович, одних наград мало. Видел, как машина буксует в грязи? Засела — и не взад и не вперед. Нельзя буксовать. Нужны знания. Ты молодой, как говорят, перспективный. Кто знает, может быть, старика выставишь из этого кабинета. Засиделся я, засиделся. Молодежь наступает на пятки. Кто у тебя работает помощником?

— Инженер Лягенько.

— Справляется?

— Не успел приглядеться.

— А стоит, Николай Евдокимович, стоит. Если не справляется, учи. Опыта, может быть, у инженера мало, но теоретически он хорошо подкован.

— Может быть…

— А ты не сомневайся.

Чеботарев внимательно осматривал просторный кабинет начальника управления. Представил вдруг себя за большим письменным столом, и улыбка растянула пухлые губы. Вот бы обрадовалась Зина. Не зря она верит в его будущее!

— О своем учителе вспоминаешь?

— О ком? — переспросил Чеботарев и согнал с лица глупую улыбку.

— Неужели забыл Кожевникова?

Дед посуровел, нетерпеливо начал разминать сигарету в руках. Бумага прорвалась, и он, не замечая случившегося, осыпал брюки табаком. Решительно поднялся и недовольный Чеботаревым подошел к карте. Не нравилось, что Чеботарев что-то скрывал, не признавался, зачем пожаловал к нему.

Следя за Дедом, Чеботарев без труда нашел на зеленой площади карты среди озер Уренгой.

Дед резко остановился и повернулся к буровому мастеру.

— Готовимся к новой экспедиции на Харасавэй, слышал?

Чеботарев отрицательно покачал головой, беспокойно отыскивая на карте неизвестное место. Сказал недовольно, не скрывая раздражения:

— Откуда мне знать? Сидим в комариных болотах. Не праздников, не выходных.

— Работаете без выходных?

— Некогда отдыхать.

Начальник управления геологии почувствовал, что встревожился не зря. Чеботарев явился к нему неспроста, что-то не договаривал.

В дверь заглянула секретарша.

— Юрий Георгиевич, можно предложить вам кофе?

— Спасибо, Валя. — Дед повернулся к Чеботареву: — Николай Евдокимович, выпьешь чашечку кофе?

— Нет-нет, — отрицательно закачал головой мастер.

Чеботарев сидел, сцепив замком на коленях руки.

Дед посмотрел на тяжелые руки рабочего — за манжетом рубахи кончалась граница загара — и успокоился. На буровой ничего страшного не произошло. Напрасно он пугал себя. Нет никакого ЧП. Просто Чеботарев устал. Не зря сказал, что сидят в комариных болотах. Приехал, чтобы встряхнуться, на людей посмотреть, себя показать! Имеет же он законное право на отдых. А он чего на него нагородил? И ему стало жалко бурового мастера, стыдно за неоправданно равнодушный, настороженный прием.

— А кофе бы надо выпить, — сказал он. — Да накапать еще живительных тридцать три капли коньячку для бодрости. Дали вы, Николай Евдокимович, промашку. Не ожидал, не ожидал! Смотрю, и мою новость встретили без радости. А я грешным делом, подумал: приехал Чеботарев проситься в новую экспедицию. Так подумал и обрадовался. Ходоков много, порог кабинета обивают. Просятся в Карскую экспедицию. В Харасавэе начнем бурить, а потом, глядишь, замахнемся и на океан! Ведь сладим? А?

Чеботарев молчал, как будто не он, а кто-то другой сидел сейчас в кабинете начальника управления геологии. Злился, что боялся начать разговор, не жаловался на бригаду. Тешил надеждой, что Дед вдруг вздумает послать его куда-нибудь для передачи опыта или на техническую конференцию в Москву. Погулял бы он тогда по ресторанам! Вспомнил о Зине. Если ехать в Москву, то только с ней. И вдруг острая мысль пронзила его: он же совсем забыл, что у нее завтра день рождения. Обещал купить ей золотое кольцо. А где теперь отыщет он ей эту «Анну Каренину»? Но тут же отвлекся от этой мысли и стал думать о другом. У него твердый план. Потолкаться пока в Тюмени. Скоро спуск колонны. Схватится Подшибякин: «Где Чеботарев, где буровой мастер? Отыскать». Начнет уговаривать, чтобы вернулся в бригаду. Для каждого бурового мастера спуск колонны — праздник. Окончание бурения. Получение премиальных. Нет, Дед не заманит его никаким Харасавэем. Не все ли равно, где бурить? На берегу озера или в океане? Разве в Самотлоре его буровая не стояла посередине озера? Тот же океан. На плавающих бочках из-под бензина и солярки настилали мостки и прыгали по ним, как вороны. Комары жрали до смерти!

Начальник управления терпеливо ждал ответа от бурового мастера. Обижало, что Чеботарев без интереса встретил его сообщение о Харасавэе, как будто не представлял всю грандиозность будущих работ.

— Николай Евдокимович, подойди к карте. Отыщи Харасавэй на севере Ямала. Пофантазируй. Новые площади должны заинтересовать тебя. Простор. Нехоженые места.

Дед надеялся, что Чеботарев загорится. Но буровой мастер смотрел равнодушно, и от этого у Деда возникла неприязнь к нему, как будто кто-то исподтишка ущипнул его и причинил боль.

— В Уренгое надо еще много бурить!

— Я никого не заставляю силой лететь на Харасавэй, — сказал жестко Дед. — Маловеры мне не нужны. Боюсь я и нытиков. А газ мы найдем.

Чеботарев слегка улыбнулся. Уголки сжатого рта несколько скривились.