Майские ласточки

«Дорогая! Память меня возвращает к прошлому лету. С того момента, как ты села в автобус, для нас с тобой начался отсчет нового времени. Из настоящего оно перешло в прошлое. Время неумолимо принялось переворачивать свои страницы. Мне хочется, чтобы ты, как и я, сохранила навсегда намять о Черном море, солнечном июле, о Гаграх и верности прожитой сказке. Пронесла через всю жизнь теплоту наших сердец. Черный дрозд все так же будет страдальчески петь каждый год своей подруге: «Приходи, приходи!»

Мне легче живется и работается, когда я знаю, что где-то живет, дышит со мной одним воздухом славная и любимая женщина.

Я не прощаюсь, а говорю до свидания. До скорой встречи, в которую верю наперекор всем преградам.

Целую и верю в нашу сказку. Твой Иван…»

Иван Тихонович понял, что ему не перебороть себя. Вопреки рассудку и запрещению Насти он полетит в Одессу. Заторопился: надо собрать чемодан в дорогу и оформить билет на самолет.

Глава 13 ВЫПЬЕМ ЗА ПЕХОТУ, ЗА РОДНУЮ РОТУ

В широком коридоре территориального геологического управления желтые шторы на окнах были раздернуты до конца, и солнечный свет отдавал горячее тепло голубой стене и каждой плитке паркета с темными линиями.

Эдигорьян шел впереди, заложив руки за спину, тяжело посапывая. Иногда он останавливался и нетерпеливо поджидал Кожевникова. Начальник экспедиции выдержал тяжелую пытку, находясь много часов подряд в одном самолете со своим злейшим врагом. Человек по природе незлобный, он столкнулся первый раз в своей жизни с диким упрямством и неповиновением рабочего, что нарушило размеренный ход его жизни, заставило напрягаться, нервничать, наседать на бурового мастера. Смутно и не совсем еще осознанно понимал глубокую правоту Кожевникова, но не мог ее принять сразу.

Особенно раздражало, что буровой мастер оказался зорче его и первым обратил внимание на землю тундры, увидел в ней то, чего он не замечал, хотя не один день вышагивал по ее маршрутам и обязан был все видеть.

Все ругательные телеграммы, которые он получал от Деда за простой буровой Р-19, он воспринимал как прямой упрек себе, что не мог справиться с непокорным мастером, недоглядел и проморгал. План забурки был сорван. И, распаляя самого себя, он обвинял Кожевникова во всех неудачах экспедиции. Получалось, что по вине упрямца выходили из строя самосвалы, бульдозеры, перевернулась баржонка в море, сгорел балок. Когда он случайно встречался с твердым взглядом хмурого Кожевникова, его толстые щеки начинали непроизвольно дергаться, едва сдерживался, чтобы не выпалить мастеру в лицо: «Кожевников, ты затеял канитель на буровой, сам и расхлебывай. А я заступаться не буду. Хватит с меня ругательных телеграмм Деда».

В коридоре то и дело хлопали двери. Из отделов выходили сотрудники, подхватив папки или бумаги, внимательно вглядывались в идущих мужчин. Слышался приглушенный шепот:

— Идут, идут!

Кожевников не сомневался, что о его поступке знали в управлении и для всех работников он, выступивший против начальника экспедиции и главного инженера, опасный бунтарь, которого сам Эдигорьян привез на заслуженную расправу к Деду. Буровому мастеру было стыдно за свой внешний вид. Начальник экспедиции не разрешил заехать домой и переодеться. На нем была грязная геологическая куртка, перемазанная мазутом и ржавчиной от труб. На ногах резиновые бродни. Молодые геологи выпрашивали на складе старые спецовки и рваные сапоги, В таких нарядах они хотели сойти за бывалых людей. А ему такой маскарад ни к чему. Костюм красит человека. Он не забыл пословицу: «По одежде встречают, а по уму провожают». Угрюмо смотрел в широкую спину Эдигорьяна, в его бритый затылок с толстыми жирными складками и не сомневался, что начальник ждет и не дождется его увольнения.

— Здравствуй, Валюша! — пропел тенорком Эдигорьян, улыбаясь секретарше Деда. — Сам в настроении?

— Как будто! — и, чтобы не отвечать на приветствие бурового мастера, секретарша отвернулась к шкафу с папками.

Кожевников понял, что с ним вопрос давно решен и Вале известен проект приказа со всеми формулировками, который она сама же и напечатала: «За развал работы на Р-19 бурового мастера Кожевникова П. Г снять с работы и уволить но статье…» «Аплодисментами меня Дед не встретит, — подумал он убежденно с особой ясностью. — А жаль!»

В дверях Эдигорьян задержался и молчаливым жестом показал, чтобы Кожевников шел первым.

— Надо по старшинству. Вы начальник экспедиции, — сказал Кожевников.

— Герою дорогу! — не без ехидства ответил самодовольно Эдигорьян.

С порога кабинет начальника управления буровому мастеру показался огромным. За длинным столом, покрытым зеленым сукном, сидели начальники отделов. Он знал их всех, помнил имена и фамилии. Казалось, что легче сконцентрировать свое внимание на одном человеке — им стал главный механик.

Махоткин крепко сжимал губастый рот, смотрел исподлобья, показывая всем своим видом, что не одобряет действий бурового мастера и готов его строго наказать.