Мак

— Перестань пялиться, — сказал Мак, глядя на огонь. — Это меня смущает.

На его лице появилась милая, заразительная улыбка, похожая на ту, что я видела раньше, правда, без ямочек.

— Ничего не могу с собой поделать. Просто ты такой… — Мне ужасно хотелось произнести «чертовски сексуальный». — …другой.

— Это всего лишь иллюзия. Отражение твоих воспоминаний.

— Так, значит, я и правда Олла?

— Ты еще не вспомнила?

Я покачала головой, и Мак хмыкнул.

— Ты ожидал, что я вспомню?

— Обычно ты либо вспоминаешь все сразу, либо воспоминания возвращаются по кусочкам, но в конце концов память всегда восстанавливается.

— А ты всегда являешься так таинственно? — спросила я, имея в виду нашу встречу в темной палате.

— Нет. Периодически я стараюсь избегать встречи с тобой, потому что… Неважно… Это не имеет значения.

Его ответ только пробудил мое любопытство. Ранее я предполагала, что он выбрал Центр и ту палату, потому что не хотел, чтобы его нашли, но, возможно, все совсем не так.

— Это потому, что мы с тобой когда-то были… — Я проглотила слова, рвущиеся с языка.

— Я любил тебя.

— А сейчас?

— Это сложно…

— И не говори. — Я протянула руки к камину, чтобы немного согреться.

Мак посмотрел на меня, нахмурившись.

— В этом веке любовь — это то, что люди видят в фильмах по телевизору. Просто фантазия, придуманная средствами массовой информации, которую пытаются имитировать актеры. Кратковременные и дешевые романчики.

— Неправда. Мои родители очень любят друг друга, и они вместе уже сорок лет.

— Вероятно потому, что между ними есть уникальная связь, которая теперь большая редкость. Она выходит за рамки сегодняшнего определения любви.

— А что насчет нас с тобой?

Очевидно же, что я его не люблю, ведь едва ли знаю этого парня. К тому же я понятия не имела о том, что сейчас происходит.

— Между нами с тобой тоже есть связь. Только она была выкована в мучениях и боли.

— В смысле? — спросила я.

— Все очень просто. Твой отец обладал могущественным даром, и его так поглотила боль после твоего убийства, что он проклял меня на века скитаний по земле в мучениях. Но твое могущество было не меньше. Ты не хотела обрекать меня на это. Поэтому твоя душа не успокоится, пока ты не освободишь меня от проклятия своего отца. Вот почему ты должна убить меня. Ты единственная, кому по силам освободить мою душу.

Я удивленно поежилась.

— И не надо так удивляться! — сказал Мак.

— Думаю, ты неверно истолковываешь отсутствие у меня энтузиазма к убийству. Ты ошибаешься, если думаешь, что я это сделаю.

— У тебя нет выбора, Теодора. Это твоя судьба. Ты хочешь освободиться от своей клятвы так же сильно, как и освободить меня.

— Пошел ты. Я не стану тебя убивать.

— Рано или поздно я не смогу сдержаться. Ярость, которую видела, этот жестокий человек во мне. Ты его раздражаешь. В конце концов, этот монстр вырвется на свободу и попытается тебя убить. И у тебя не останется выбора, кроме как защитить себя, покончив со мной.

Теперь до меня начало доходить, что он имел в виду.

— Должен же быть другой выход.

Мак посмотрел на меня таким взглядом, что мне захотелось заползти в какую-нибудь дыру и умереть.

— Что? — огрызнулась я в ответ на его взгляд.

— Думаешь, я не пробовал найти выход?

— Откуда, черт возьми, мне знать? Думаешь, у меня нашлось время, чтобы порассуждать над такими вещами?

— Мы с братом много раз пытались снять проклятие, но безуспешно. Я даже не умираю. Вернее, перехожу в бесплотное состояние, но и в нем не чувствую ничего, кроме боли и страданий. Не пикник, знаешь ли. Ты должна сделать это для меня, Теодора. Ты так же могущественна, как и твой отец, а это значит, что ты способна освободить меня от этих мучений и должна сделать это прямо сейчас, пока я не потерял контроль и не причинил тебе вреда.

Я понимала, о чем он говорит, и мне хотелось избавить его от страданий, но исполнить его просьбу не могла. Я не могла его убить, потому что не способна на убийство.

— Извини, но нам придется подождать, пока ты не потеряешь этот контроль. Потому что я не могу перерезать тебе горло, сбить машиной или что ты там себе еще напридумывал.

Мак покачал головой и уставился в пол.

— Если я снова потеряю контроль, все начнется сначала. Ты возродишься, а я буду удовлетворять свои низменные потребности в жажде крови.

Я пыталась понять, о чем он говорит.

— Ты… убиваешь людей?

— И у меня очень хорошо получается, уж поверь.

К моему горлу подкатила тошнота. Я не помнила своего истинного отца Кана, но не могла понять, о чем он думал, проклиная Мака.

— Получается, ты серийный убийца?

— Ни в коем случае. Но в этом мире, Теодора, много причин для убийств. Например, за родственников, за власть, за страну, во имя гордости, наконец.

Я не знала, что ему ответить.

— Это уже слишком.

Я уставилась на него в полном изумлении. А потом на смену страху пришел трепет.

Мак, будто почуяв изменение в моем состоянии, улыбнулся.

— Что?

— Ничего. Ты смотрела на меня точно так же во вторую нашу встречу.

— Хотела бы я это помнить.

— Возможно, ты просто не хочешь вспоминать. Хотя, знаешь, это неудивительно.